Битва у мыса акций кратко. Сражение при акциуме. Подготовка к битве

После смерти Цезаря борьба за власть в Риме возобновилась с новой силой. Особенно ожесточенной была борьба двух претендентов в диктаторы - Октавиана (приемного сына Цезаря) и Антония , активно поддерживавшего в свое время монархические устремления Цезаря. Они поделили между собой власть: Октавиан взял западную «половину государства, Антоний - восточную.

Находясь на востоке, Антоний вел себя как самодержец. Он раздавал римские владения направо и налево, как свою собственность, и, в частности, дарил их египетской царице Клеопатре и ее детям. Римские рабовладельцы с возрастающим недовольством следили за действиями Антония. В начале 32 г. до н. э. между Антонием и Октавианом, выражавшим интересы римских рабовладельцев, произошел открытый разрыв, и обе стороны стали вести подготовку к войне.

Антоний располагал армией численностью более 100 тыс. человек и многочисленным флотом. Флот его состоял из тяжелых, высокобортных, тихоходных и малоповоротливых кораблей. Для защиты от таранных ударов они были обшиты деревянным поясом. Кроме тарана, корабли были вооружены тяжелыми метательными машинами, установленными на палубе. Армия и флот в значительной части были укомплектованы жителями восточных провинций римского государства.

Армия Октавиана насчитывала 80 тыс. человек, но организация ее была выше, чем в армии Антония: она была однороднее по с воему составу и опиралась на старый военный и государственный аппарат республики. Флот Октавиана насчитывал 260 кораблей, большая часть которых была построена перед самым началом войны. Командующий флотом Октавиана,Марк Агриппа , отказался от постройки тяжелых высокобортных кораблей и создал легкие, быстроходные и поворотливые либурны , названные так по имени либурийцев, жителей северной части Адриатического моря, строивших такие корабли. Либурны имели водоизмещение 80-100 т, длину 30 м, ширину 5 м и осадку около 1 м. Весларазмещались в один или два ряда. Вооружены были либурны метательными машинами и «зажигательными снарядами», представлявшими собой копья, обмотанные паклей и пропитанные дегтем. Выбрасываемые метательными машинами, они поджигали деревянные корабли противника.

План Антония состоял в сосредоточении сил в Греции и занятии острова Керкира, опираясь на который он предполагал высадить свою армию в Италии и захватить Рим.

Осуществляя этотплан, Антоний осенью 32 г. до н. э. сосредоточил свою армию и большую часть флота в Греции у мыса Акций и в течение зимы 32/31 г. бездействовал, позволив, такимобразом, Октавиану захватить инициативу. Силы Октавиана были сосредоточены в Таренте и в Брундизии. План войны Октавиана также предусматривал занятие острова Керкира, который должен был служить промежуточной базой для высадки его войск в Греции.

Война началась весной 31 г. до н. э. действиями флота Октавиана на коммуникациях, связывавших Антония с Египтом, Сирией и Малой Азией, что с казалось на снабжении войск Антония, так как Агриппа захватил много транспортов с провиантом. Затем Агриппа высадил десант на остров Керкира и захватил его. Все это, а также бездействие флота Антония позволило Октавиану под защитой своего флота перевезти морем армию и беспрепятственно высадить ее в Греции, в 20 милях севернее Акция. Наряду с этим Агриппа высадил десант на побережье Пелопоннеса и занял там ряд пунктов.

Занятие этих пунктов, и особенно острова Левкадня, позволило Агриппе фактически заблокировать флот Антония в Амбракийском заливе.

После долгих колебаний Антоний решил дать Агриппе сражение. Антоний рассчитывал, что если ему удастся разг ромить флот противника, то он сможет высадить свою армию в Италии.

Бой у мыса Акций

Вследствие бездеятельности и недостатка питания дисциплина в армии и флоте Антония резко снизилась. Участились случаи дезертирства. Так как личного состава во флоте нехватало, Антоний сжег часть египетских кораблей, личным составом с которых пополнил экипажи оставшихся кораблей.

У Антония было 170 кораблей. Кроме того, в состав его флота входили 60 египетских кораблей, во главе которых находилась Клеопатра. Замысел Антония состоял в том, чтобы дать бой в узкой части входа в Амбракийский залив и тем лишить неприятельские корабли свободы маневрирования. Корабли Антония должны были держаться на близких интервалах и, оставаясь на месте, ждать атаки противника. Антоний считал, что легкие и низкобортные корабли Агриппы ничего не смогут сделать с его тяжелыми высокобортными кораблями, стоявшими в сомкнутом строю. Разделив свой флот на три отряда, Антоний выстроил его в узкой части входа в Амбракийский залив в строе фронта; оба фланга упирались в берега. Египетские корабли находились позади центра.

Флот Октавиана , состоявший в основном из либурн, также был разделен на три отряда и выстроен напротив противника в строе полукружия. Агриппа стремился к тому, чтобы сражение произошло в широкой части пролива, где его более маневренные корабли могли использовать свои преимущества. Поэтому отрядам, расположенным на флангах, была поставлена задача - добиться отрыва флангов неприятеля от центра и увлечь их засобой в более широкую часть пролива. Этим должно было быть такжедостигнуто обнажение флангов каждого отряда противника и разделение его флота на части. Затем флот Агриппы , используя численное превосходство и лучшие маневренные качества своих

Бой у мыса Акций (31 г. до н. э.). Второй момент.

ко раблей, должен был атаковать Антония, так чтобы на один вражеский кора бль приходилось по два и три корабля Агриппы.

Таким образом, план Антония был планом пассивного ожидания удара противника, в то время как план Агриппы был рассчитан на активные действия.

Бой произошел 2 сентября 31 г. до н . э. Он начался движением кораблей Агриппы к месту расположения флота Антония. Не дойдя до неприятеля 8 кабельтовых, Агриппа, нанося короткие удары по вражеским флангам с последующим отходом, стал вызывать противника на преследование. Вскоре фланги флота Антония подались вперед с целью нападения на корабли Агриппы. Последние, следуя указаниям своего командующего, стали отходить, увлекая за собой неприятеля. В результате этого оба фланга Антония оторвались от своего центра, строй был нарушен, фланги отрядов обнажены.

Этого и добивался Агриппа. Его корабли, расположенные на флангах, пользуясь количественным превосходством и преимуществом в скорости, стремительно атаковали фланговые отряды Ант ония. Сам же Агриппа, находившийся в центре боевого порядка, бросился на центр п ротивника. Многие корабли Антония одновременно были атакованы с разных сторон двумя-тремя кораблями Агриппы. Брать на абордаж большие высокобортные корабли Антония низкобортным либурнам было трудно. Поэтому главным средством вывести корабль из строя или уничтожить его являлись зажигательные снаряды . Имея метательные машины, корабли Агриппы забрасывали противника зажигательными снарядами, горшками с горящей смолой. Это оружие деморализующе действовало на разноплеменный и малоустойчивый личный состав флота Антония. Оно подействовало и на личный состав египетских кораблей. В разгар боя Клеопатра приказала своим кораблям итти в Египет. Уход египетских кораблей угнетающе подействовал на экипажи сражавшихся кораблей Антония. Сам Антоний, увидев удалявшиеся корабли Клеопатры, пересел на быстроходное посыльное судно и последовал за ней, оставив без руководства свою армию и сражавшийся флот. Часть кораблей последовала за ним, но большинство, атакованное либурнами, еще продолжало сражаться. В конце концов оставшиеся корабли Антония были сожжены или захвачены флотом Агриппы.

Непосредственным результатом победы Агриппы было то, что через несколько дней после сражения армия Антония, оставшаяся без командующего, сдалась Октавиану.

Выводы. В бою у мыса Акций проявились многие характерные черты военно-морского искусства гребного флота древнего мира (боевой порядок, стремление обеспечить фланги, таран). Но вместе с тем этот бой является примером успешного использования легких и более маневренных кораблей против тяжелых высокобортных кораблей.

Решающим в исходе боя были не таран и абордаж, а метательные машины и зажигательные снаряды, эффективность которых оказалась достаточно высокой при нанесении ударов по отдельным маломаневренны м кораблям противника группами легких кораблей.

Одной из главных причин успеха флота Агриппы в бою и, в частности, высокой эффективности зажигательных снарядов являлась слабая моральная устойчивость и низкая боевая подготовка личного состава кораблей Антония.

Большую роль в бою сыграл сам Агриппа. Его тактическое искусство характеризуется умением правильно оценить и использовать новые технические средства (либурны, зажигательные снаряды, метательные машины и др.), способностью ориентироваться в обстановке и умением создавать для себя выгодные условия боя.

В 30 г. до н. э. Октавиан захватил Египет и присоединил его к владениям Рима. Антоний и Клеопатра покончили с собой.

Таким образом, борьба двух претендентов в диктаторы закончилась победой Октавиана, который после этого стал фактически монархом, а Римская республика превратилась в рабовладельческую империю.

В последующее время Римская империя, вплоть до своей ги бели, морских противников не имела, и боевые столкновения происходили в основном на суше.

Марк Антоний Силы сторон Потери

Сражение при мысе Акций (лат. Actiaca Pugna ; 2 сентября 31 до н. э.) - последнее великое морское сражение античности между флотами Древнего Рима на заключительном этапе периода гражданских войн.

Общие ярики

Решающее морское сражение вблизи мыса Акциум (северо-западная Греция) между флотами Марка Антония и Октавиана Августа завершило период гражданских войн в Риме . Флотом Октавиана командовал Марк Випсаний Агриппа , союзницей Антония выступала египетская царица Клеопатра . Древние сообщения об этом сражении, вероятно, не вполне объективны: большинство из них утверждает, что в кульминационный момент битвы Клеопатра сбежала со своим флотом в Египет , а Антоний последовал вслед за ней. Однако основной целью, которую ставил перед собой Антоний, вступая в бой, мог быть прорыв блокады, но задумка была осуществлена крайне неудачно: прорвалась меньшая часть флота, а основная часть флота и сухопутная армия Антония, будучи блокированы, сдались и перешли на сторону Октавиана. Октавиан одержал решающую победу, достиг безоговорочной власти над Римским государством и в итоге стал первым римским императором с 27 до н. э. под именем Августа.

Из античных историков, чьи сочинения сохранились до нашего времени, сражение при Акциуме наиболее полно описали Плутарх и Дион Кассий . Оба пользовались мемуарами участников и современников событий, которые до нас не дошли. Важная информация об этой битве содержится также в одах Горация и «Римской истории» Веллея Патеркула .

Сражение решило дальнейшее развитие Римского государства на следующие столетия. Антоний нес в Рим эллинистическую идею царя-героя, живого божества на земле, нового Александра Македонского . Идеей Октавиана была своеобразная «республиканская монархия», которая, опираясь на извечные римские ценности, маскировала «возрожденной республикой» единоличную власть «первого гражданина». Победившая идея Октавиана у историков получила название «принципат ».

Силы противников

Именно в этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Клеопатра вместо того, чтобы ввести в бой свои 60 легких кораблей, повернула на юг и вышла из боя с попутным ветром. Марк Антоний , узнав об этом, перешел с флагманского корабля на быстроходную пентеру и догнал царицу. После бегства главнокомандующих битва продолжалась ещё несколько часов. Некоторые корабли сбрасывали тяжелые метательные машины за борт, пытаясь уйти, но основные силы держались до конца. Агриппа применил в массовом количестве зажигательные снаряды и лишь немногим кораблям Антония удалось уйти назад в залив, лишь для того, чтобы потом сдаться победившему Октавиану. Сам Октавиан провел морское сражение в каюте, жестоко страдая от морской болезни.

Напишите отзыв о статье "Сражение при Акциуме"

Примечания

Литература

Парфенов В.Н. 1986: // Античный мир и археология: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6, 57-73.
Плутарх . Сравнительные жизнеописания. .

Ссылки и источники

Гражданские войны в Древнем Риме
Первое сицилийское восстание Второе сицилийское восстание Союзническая война 83-82 до н. э. Серторианская война Восстание Спартака Заговор Катилины 49-45 до н. э. Мутина 44-42 до н. э. Сицилия Перузинская война Акциум

Часть 1, Гл. V на сайте militera.lib.ru
Античное военное дело

Отрывок, характеризующий Сражение при Акциуме

– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.

Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d"en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.

На границе Греции и Эпира

Итог победа Октавиана Противники

Командующие Потери Медиафайлы на Викискладе

Сраже́ние при мы́се А́кций (лат. Actiaca Pugna ; 2 сентября 31 до н. э.) - последнее великое морское сражение античности между флотами Древнего Рима на заключительном этапе периода гражданских войн.

Общая ситуация

Сражение решило дальнейшее развитие Римского государства на следующие столетия. Антоний нёс в Рим эллинистическую идею царя-героя, живого божества на земле, нового Александра Македонского . Идеей Октавиана была своеобразная «республиканская монархия», которая, опираясь на извечные римские ценности, маскировала «возрождённой республикой» единоличную власть «первого гражданина». Победившая идея Октавиана у историков получила название «принципат ».

Силы противников

Античные боевые корабли

Именно в этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Клеопатра вместо того, чтобы ввести в бой свои 60 лёгких кораблей, повернула на юг и вышла из боя с попутным ветром. Марк Антоний, узнав об этом, перешёл с флагманского корабля на быстроходную пентеру и догнал царицу. После бегства главнокомандующих битва продолжалась ещё несколько часов. Некоторые корабли сбрасывали тяжёлые метательные машины за борт, пытаясь уйти, но основные силы держались до конца. Агриппа применил в массовом количестве зажигательные снаряды и лишь немногим кораблям Антония удалось уйти назад в залив, лишь для того, чтобы потом сдаться победившему Октавиану. Сам Октавиан провёл морское сражение в каюте, страдая от морской болезни.

По преданию Марк Антоний просидел в прострации четверо суток на носу судна. Только в Пелопоннесе он разделил ложе с Клеопатрой. На берегу Антоний начал рассылать приказы войскам, но было слишком поздно.

Сухопутная армия держалась ещё семь дней. Несмотря на уже очевидный факт побега, воины продолжали верить, что Марк Антоний вернётся и поведёт их в бой. Всё окончилось только после того, как армию покинул её командующий, Публий Канидий Красс . Тогда 19 легионов Антония влились в армию Октавиана.

Современные исследователи пытаются рационально объяснить поведение Марка Антония и Клеопатры в этом сражении, поскольку понятно, что бо́льшая часть сведений о битве принадлежит сторонникам победившего Октавиана Августа, и именно они сформировали такой непривлекательный образ предателя, бросившего верное войско из-за любовницы. Выдвигалась версия, что Марк Антоний и Клеопатра с самого начала планировали вывести только часть флота, поскольку в

2 сентября 31 г. до н.э. Октавиан, точнее его адмирал Агриппа, наголову разбил флот Марка Антония, фактически решив исход гражданской войны. В середние битвы Клеопатра вместе с 60-ю египетскими кораблями вышла из боя с попутным ветром устремилась на юг. За ней на лёгкой пентере устремился Антоний. Античные авторы приписывают бегство Клеопатры женской робостью и коварством, а Антония – порывом безумной и постыдной страсти. Они и не могут объяснять по-иному, так как пишут со слов самого Октавиана и его официозных историков. Это объяснение хорошо согласуется с карикатурными образами "египетской фурии" и "влюбленного безумца", созданными октавиановской пропагандой ешё до начала войны. Однако эту версию, которую уже много веков повторяют поэты, да и многие учебники истории, вряд ли можно считать приемлемой. Если в бегстве испуганной царицы нет ничего неправдоподобного, то в то, что опытный генерал и политик покинул армию, чтобы догнать предавшую его любовницу поверить трудно. Современные историки предлагают различные альтернативные объяснения. Наиболее правдоподобной мне кажется версия, впервые предложенная в XIX веке Ж. де ла Гравьером, согласно которой побег был заранее спланирован Антонием. Она не только звучит более естественно, но и подтверждается анализом обстановки перед битвой и известных нам приготовлений Антония. Чтобы разобраться в аргументах в пользу этой версии, надо вернуться на несколько месяцев назад и проанализировать положение армии Антония накануне битвы.

Расстановка сил перед началом войны

Армия и флот Антония значительно превосходили силы Октавиана. Некоторые историки считают, что ему следовало немедленно идти на Италию. Однако, с одной стороны, это было связано со многими техническими трудностями. С другой, было не ясно, что делать с Клеопатрой. Взяв её с собой, Антоний бы вызвал активное сопротивление римлян. Оставив - мог лишиться финансовой и материальной поддержки Египта. Да, видимо, и сам он не имел ни малейшего желания с ней расставаться. В то же время, положение Октавиана было весьма не простым. Прежде всего из-за финансовых трудностей. Он фактически не имел средств для содержания армии, а попытка увеличить налоги привела к открытым бунтам. Время работало на Антония, и он твёрдо решил не идти в Италию до решающего сражения, которое Октавиан не имел возможности откладывать. Пусть Октавиан испытает все трудности и риски похода. Антоний предпочитал дать ему битву на своей территории. Этот подход выглядит весьма рационально. Во всяком случае, многие тогда считали, что победа достанется Антонию. Знатные римляне стали постепенно переходить на его сторону. Они лишь не учли, что у Октавиана был один решающий козырь - Марк Випсаний Агриппа , "лучший человеком своего времени" (Дион Кассий) и "несомненно, единственный римлянин, обладавшим талантом к ведению морских войн" (А. Штенцель).

Марк Випсаний Агриппа

Лето 31 г. до н.э.

Действия Агриппы были очень рискованны, но удивительно успешны. В начале марта, когда сезон навигации ещё только начинался, а войска Антония всё ещё отсиживались на зимних квартирах, он с большей частью флота пересёк море и неожиданным ударом занял считавшийся неприступным порт Метону в Мессении, на юго-западе Пелопоннеса. В XV веке венецианцы защищали Метону от турок в течении 40 лет. Агриппа взял его за несколько дней. С этой победой ситуация сразу изменилась. Агриппа получил отличную базы для атак на другие порта Антония, которому пришлось использовать почти весь свой флот для охраны берегов. Это позволило Агриппе практически полностью прервать поставки зерна из Египта в Грецию. В армии Антония начались проблемы с продовольствием. Тем временем неутомимый Агриппа захватывал острова, укрепляя контроль над морскими коммуникациями.

Агриппа убедил Октавиана переправиться с армией в Эпир, что, в виду близости значительного неприятельского флота, представлялось предприятием очень рискованным. Однако морские патроли Антония не обнаружили переправляющуюся армию, потому что никаких патрулей не было. Все корабли были заняты на охране берегов и попытках организовать поставки зерна из Египта.

Октавиан высадил 75-тысячное войско в местности Торина ("Мешалка") – всего в 20 милях от Акциум - основной базы армии и флота Октавиана. Клеопатра шутила: "Пусть себе сидит на мешалке". Но Антонию уже было не до шуток. Он поспешил к армии, которая теперь была отрезана от коммуникаций не только по морю, но и по суше. Единственным источником продовольствия было уже порядком поиздержавшиеся местное население. К тому же в армии началась эпидемия малярии. Теперь уже время работало против Антония. Почувствовав откуда дует ветер, многие стали перебегать на сторону Октавиана. Среди них, например, был консул Домиций Агенобарб. Росло недовольство среди царей-клиентов и их войск.

В начале августа Антоний предпринял попытку прорвать блокаду. Агриппа успешно предотвращал все попытки прорваться по морю. Тогда Антоний попробовал кавалерийскую атаку на позиции Октавина. Но она провалилась поскольку... царь Галатии использовал её, чтобы перейти на сторону Октавиана вмести с 2000 галатийских всадников.

Перед битвой

Необходимо было организовать ещё один прорыв. Антоний собрал военный совет. На этом совете с большой речью выступил Канидий, командующий сухопутными силами. Он говорил о бедственном положении флота, который превратился в обузу для армии; тогда как флот противника, наоборот, отлично снаряжен и укомплектован, а моряки Октавиана имеют большой боевой опыт. Зато на суше Антоний имеет численный перевес (100 тыс. против 75 тыс.). Канидия предлагал сжечь флот, отступить в глубь Македонии и Фракии и там дать решающее сражение. Канидию резко возражала Клеопатра. Она указала, что с потерей флота будет прервана связь с главной базой снабжения – Египтом. Даже одержав победу на суше, Антоний не сможет ни переправиться в Италию, ни отступить в Египет. Часто его обвиняют в том, что он просто пошёл на поводу у любовницы. Мы никогда не узнаём, что бы случилось, если бы Антоний выбрал наземную операцию. Но шансы его в этом случае, по-моему, были весьма не высоки. Хороший анализ этой опции дан в главе V книги Альфреда Штенцеля "История войн на море ". Наоборот, если бы ему удалось вывести флот из западни, то для него отпадали всякие заботы о продовольствии и он получал, в свою очередь, возможность затруднить снабжение противника. К тому же весьма вероятно, что Антоний не был уверен в надёжности своей сухопутной армии. Выбор морского боя выглядит, на мой взгляд, весьма рациональным решением.

Подготовка к битве

Из-за дезертирства и малярии Антоний испытывал большой недостаток матросов. Особенно гребцов. Он с трудом мог укомплектовать чуть больше половины своих кораблей. Остальные он приказал сжечь. По мнению Альфреда Штенцеля это решение следует считать ошибкой, так как его собственные воины могли понять это только как признание в том, что он сам не надеялся больше на победу и предпочитал сжечь корабли, которые не мог использовать в бою, чтобы не отдавать их противнику. Лучше уж было отдать корабли Октавиану, но поддержать моральный дух армии перед боем.

В те времена военные корабли обычно шли в бой, оставив паруса на берегу. Битву всё равно вели на вёслах, а тяжёлые паруса только уменьшали манёвренность судов. Однако Антоний приказал погрузить паруса, объяснив это необходимостью преследовать разбитого противника после боя. Мало правдоподобное объяснение!

На мой взгляд, решение сжечь часть кораблей и взять паруса на борт однозначно свидетельствует, что с самого начала Антоний стремился не к победе, а к прорыву.

Битва

Состояние источников затрудняет восстановление подлинной картины Актийского сражения, и неудивительно поэтому, что в специальных исследованиях даже сам характер битвы определяется по-разному. Наиболее правдоподобной мне кажется следующая картина, разработанная И. Кромайером:

Битва планировалась Антонием в виде прорыва его флота с посаженными на корабли легионерами (на борт было взято 20 тыс. легионеров и 2 тыс. лучников). Флот Октавиана по численности намного превышал силы Антония и состоял из значительно меньших, но более подвижных судов. Агриппа планировал атаковать противника, окружая его большие корабли группой своих маленьких (тактика "волчьей стаи"). Поэтому Антоний отдал приказ по кораблям оставаться в сомкнутом строю, не выходя из Амбракийского залива, и придерживаться строго оборонительной тактики. Однако противник не атаковал, ожидание становилось бесцельным, и левое крыло флота Антония двинулось вперед. Правый фланг боевой линии Октавиана оттянулся назад, чтобы выманить противника из узкого горла залива и получить возможность использовать свое численное превосходство, и на оперативном просторе вошел в боевое соприкосновение с антонианцами. В ближнем бою все преимущества оказались на стороне опытных моряков Октавиана, которые располагали более легкими и маневренными кораблями. Когда Агриппа начал окружать вражеские корабли, антонианский адмирал Попликола, предпринимая контрманевр, растянул свой боевой строй до образования в нем разрыва. Этим немедленно воспользовался для атаки Л. Аррунций, командующий левым крылом флота Октавиана. Положение антонианцев стало критическим. Именно в этот момент Антоний решил спасти то, что еще было возможно. Он подал условный сигнал, которому последовала в первую очередь Клеопатра. Ее эскадра, состоявшая из быстрых, но не очень боеспособных кораблей, на которых почти не было легионеров, но зато заранее была помещена вся казна Антония, находилась в резерве. Она сумела проскользнуть через брешь в боевых порядках сражавшихся. Последовать ее примеру смогли немногие - большинство втянувшихся в бой кораблей Антония (в том числе флагманский) погибло или было захвачено.

Источники
Плутарх

Недалеко от мыса Акциум на границе Греции и Эпира

Именно в этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Клеопатра вместо того, чтобы ввести в бой свои 60 легких кораблей, повернула на юг и вышла из боя с попутным ветром. Марк Антоний , узнав об этом, перешел с флагманского корабля на быстроходную пентеру и догнал царицу. После бегства главнокомандующих битва продолжалась еще несколько часов. Некоторые корабли сбрасывали тяжелые метательные машины за борт, пытаясь уйти, но основные силы держались до конца. Агриппа применил в массовом количестве зажигательные снаряды и лишь немногим кораблям Антония удалось уйти назад в залив, лишь для того, чтобы потом сдаться победившему Октавиану. Сам Октавиан провел морское сражение в каюте, жестоко страдая от морской болезни.

По преданию Марк Антоний просидел в прострации четверо суток на носу судна. Только в Пелопоннесе он разделил ложе с Клеопатрой . На берегу Антоний начал рассылать приказы войскам, но было слишком поздно.

Сухопутная армия держалась еще семь дней. Несмотря на уже очевидный факт побега, воины продолжали верить, что Марк Антоний вернется и поведет их в бой. Все окончилось только после того, как армию покинул ее командующий, Канидий Красс. Тогда 19 легионов Антония влились в армию Октавиана.

Современные исследователи пытаются рационально объяснить поведение Марка Антония и Клеопатры в этом сражении, поскольку понятно, что большая часть сведений о битве принадлежит сторонникам победившего Октавиана Августа , и именно они сформировали такой непривлекательный образ предателя, кинувшего верное войско из-за любовницы. Выдвигалась версия, что Марк Антоний и Клеопатра с самого начала планировали вывести только часть флота, поскольку в Египте их ждали свежие легионы. Другая версия состоит в том, что после того, как нарушился строй, корабли левого фланга вернулись в залив, а правого не смогли этого сделать из-за кораблей Клеопатры и сдались. Поняв, что битва проиграна, Клеопатра прорвалась со своими кораблями, а Марк Антоний отправился за ней. В том, что солдаты армии Марка Антония не страдали от преследований и получили почти все привилегии, которыми наделялись солдаты Октавиана, а также в том, что в армии нового императора были сохранены номера легионов, ранее принадлежавших Антонию, иногда считают следствием предварительных договоренностей с солдатами.