В федеральное казначейство привел мордовский след . Подозреваемый в коррупции главный казначей Мордовии Виктор Кедров – «Столице С»: «Безгрешных людей нет в этом мире! Совершенствование государственного регулирования и системы банковского надзора

Сейчас, когда празднуется 70-летие Победы в Великой Отечественной войне, многие вспоминают своих дедов, прадедов, бабушек и прабабушек, которые прошли через войну. К сожалению, в наши дни часто замалчиваются одни факты о войне - и «выпячиваются» другие, более приглядные. Поэтому особенно ценны воспоминания тех, кто сам прошел войну и видел все своими глазами.

«Я вспоминаю своего дедушку, Кедрова Виктора Ивановича. Он тоже прошел через войну. Попадал в окружение, был ранен, выжил. После войны жил в Пушкине. Дожил до 76 лет и умер в 1995 году. Однажды в 1987 году - возможно, даже 9 мая - мы пришли его поздравить с праздником и попросили рассказать о войне. С собой был кассетный магнитофон, и его рассказ записали на пленку. И сейчас, когда я ставлю эту запись, я окунаюсь в далекий 1942 год, наверное, самый сложный в войне для нашей страны», - рассказывает журналист Максим Горсков.

Виктор Иванович Кедров. Воспоминания о войне

Работал я перед войной шофером, строительство № 102 министерства путей сообщений. После Финской войны мы начали делать железную дорогу. Сейчас там станция называется Сосново.

И вот на этой трассе меня застала война. Над нашим строительством летели уже «Мессершмитты», иногда появлялись немецкие бомбардировщики. Мы недолго проработали, может быть, дней 15-20. А потом решили нас эвакуировать. На Министерство путей сообщения была наложена бронь - в армию не брать! Вот и решили нашу организацию эвакуировать в Свердловск.

Когда мы прибыли в Свердловск, часть наших людей отправили на работу в город Серов - это километров 500, может быть, от Свердловска на север. А нас как давнишних работников оставили при Свердловске при управлении железной дороги. Потом, месяца через два, стал формироваться бронетанковый полк имени Сталина. В этом полку должны были быть все коммунисты. На каком основании я попал - это высшая администрация должна знать. Может, кого подменил? Но факт, что попал.

Наш бронетанковый полк бросили в тыл немцам. И полк гулял там месяца 3 по тылам немецкой армии, громил их всех, все скопления войск. Но однажды нас нащупали. И пускали на нас такую авиацию, что было страшно в воздух смотреть! И солнца не было видно. Весь наш полк был так разгромлен, что никто не знал, где находится какой танк. Но каким-то образом двум танкам все же удалось прорваться через линию фронта и попасть к своим войскам. Там наши экипажи отправили на отдых, а машины передали в пополнение к другим танковым частям.

И когда я забыл уже о войне уже, меня опять мобилизуют. Попадаю на фронт, километров 30-40 от Ворошиловграда (ныне Луганск - прим ред. ). Там я был адъютантом у командира батальона. Сорок второй год был. Очень тяжелый год. Наши войска просто летели кувырком от противника. Отступали группами по 3-5 человек. И когда хлынуло это отступление, командир батальона подошел ко мне и отдал приказ: «Товарищ сержант, отдайте своего коня лейтенанту!»

Я не знаю, поднялись ли у меня волосы дыбом тогда или нет. Такой критический момент, безвыходное положение, немец уже наседает. Сказали бы раньше, что возьмут лошадь... И что мне дальше делать самому? А в такой критический момент уже и частей наших нет по дороге, они отступают, все уже ушли. Ну, думаю, это гибель! Выхожу я на центральную дорогу и вижу - едет казак на бричке, гонит лошадь в галоп. Я встал на дороге: или дави меня, или остановись! Лошадь прямо передо мною на дыбы встала, остановилась. Я прыгнул в бричку - «Гони!»

Когда проезжали Ворошиловград - город весь в пламени был. Нам страшно, лошадь фыркает, мы ее гоним, она не идет. Жарко ей. Но кое-как проехали. Проехали, дали коню отдохнуть немного и сами в чувство немного пришли. И вот под Новочеркасском, в 12 километрах, был небольшой лесок. Это приблизительно на полпути от Новочеркасска до Ростова. Мы заехали в лесок, а там было все брошено! Такие богатейшие склады интендантские: и вооружение, и продовольствие, и обувка-одежка - все было брошено, сами все удрали. Тогда я подумал-подумал и этому сержанту говорю: «Ты никуда отсюда не уходи! До Ростова 12 километров, я проеду туда, узнаю, какое положение». Когда я прибыл в Ростов, то увидел, что все улицы были забиты войсками для отступления. А единственную переправу через Дон немцы все время бомбили, не давая нашим войскам возможности для отступления. Я вернулся опять в лесок, пробыли там еще сутки. А что? Еды много, выпивки много, что нам там торопиться? Казак немного побаиваться стал, я его успокоил: «Не торопись, обожди, найдем выход!» И стал искать другой выход.

Понимаю, что в Ростове с переправой у нас ничего не выйдет, конец нам там. Тогда я пошел в деревню, что была напротив нашего леска. И смотрю, ходит паром через Дон. Паром на этой стороне, как раз грузится. Я прыгнул на паром, нашел начальника. Надо еще сказать, что прежде чем идти в эту деревушку, я в лесочке надел на себя все комсоставское обмундирование. Спрашиваю у сержанта: «Ну как?» - «Ух, бравый стал офицер!» - говорит. «Ну вот, - говорю, - так и надо». Так вот, знакомлюсь с начальником парома, спрашиваю, где начальник переправы. Он отвечает: «На той стороне». - «Тогда я с вами поплыву туда к начальнику!» - «Хорошо, хорошо, пожалуйста!»

Все офицеры в это время с себя посрывали погоны - черт его знает, кто это, полковник, генерал или адмирал! А когда я надел форму, они передо мной все козыряли. Так и так, товарищ офицер, что нам делать, какую оборону нам занимать? А я думаю: «Какую оборону? Надо бы погоны свои надеть, да им объявить, кто я». Но мужества не нашлось. Прибыли на тот берег, нашел начальника переправы, майора, он в землянке сидел. Так и так, говорю, специальная отдельная часть, которая прикрывает отступление наших войск, требует паром! Он вскочил передо мной: «Ух, только я у вас спасение могу взять!» - «Какое спасение?» - «Дай мне хоть винтовок или еще чего-нибудь для обороны!» Я, говорю, дам тебе ящиков пять гранат, штук 20 винтовок, патронов - сколько хочешь. Он прямо встал на колени передо мной и чуть не расцеловал. Сразу вызывает начальника парома - паром в нашем распоряжении! Я говорю: «Вот сейчас переправлюсь и все оружие вам дам».

Переплыли. Говорю, пусть паром стоит, пока к вам не соберусь. А до парома 10 километров. Прибегаю - мой казак на месте, слово держит. Нагрузили все, что я обещал: винтовки-гранаты, еще бочку вина и еще бархат со сцены. Так вот идешь по деревне, отрежешь кусок бархата, на еду поменяешь. Ну и пошли мы путешествовать. Мало того что я бричку с лошадьми на паром погрузил, я еще в пристяжку взял белого жеребца. Жалко немцам было оставлять. Подошел, в нос его поцеловал: «Ну, дорогой, выдержишь? Пойдем со мной!»

На паром некуда его было ставить - прицепил на веревку, пошел вплавь. Я стоял и все говорил: «Не отставай, плыви, плыви!» Ноздри раздулись у него - дальше некуда... Доплыл! Дон переплыл! На берег вышел, еле шатался. Дали отдохнуть ему часа два, дал ему буханку хлеба, овса. Потом конь оклемался. И пошел я по степям на этой бричке, и лошадь за мной идет. Так дошли мы до кавказских хребтов. Зашли в какое-то село. Там еще большая церковь была. Я автомат на плечо - и пошел. И тут увидел своего начальника штаба и комиссара. Они мне рады, я им рад. Говорят, будь с нами! Позавтракали мы с ними, потом я автомат на плечо - и пошел по деревне. Заметил через щель в заборе одну легковую машину. Смотрю, грузят ее и в багажник, и сверху - всюду. Я постучался - не открывают. Я автомат взял и очередь вверх - «Откройте!» Открыли. Спрашиваю: «Кто вы такой?» Он назвал себя большим чином Райисполкома. Спрашиваю: «Куда вы собираетесь?» - «Как куда? Эвакуируемся. Отступаем!» - «Знаете, что на расстоянии 80 километров от передовой линии до тыла эта зона находится в распоряжении воюющих войск?» - «Да, да...» - «А куда же вы? Разгрузите машину? Машина нам нужна». Они разгрузили. Я сел в машину и поехал. Приезжаю к своим начальникам. Как они рады были! Спрашивают: «Где ты взял? Откуда ты взял?» - «Да вот, один идиот решил удирать». - «Молодец, молодец!» Ну и пошел на этой машине...

Во время отступления, когда мы прибыли под Кавказские, наша колонна собралась на центральной дороге. И немцы однажды устроили нам такую панику - в нашу колонну, где тысячи людей, лошадей и машин, не понять какие рода войск идут, затесались немецкие разведчики. Ночью как стали палить - то тут, то там по колонне! Такая паника поднялась! Кто, откуда стреляет по своей колонне? Никто ничего не разберет. Такие случаи повторялись несколько раз. Я в такой ситуации, как только застрочит пулемет, беру автомат в руки, прыг за какой-нибудь кустик - и сижу, выслеживаю. В первый раз обошлось, никого не убили. Два раза были в окружении. Из окружений выходили ночью.

Еду на машине, а на меня пулеметные очереди летят: и сверху, и с флангов, и перемежается все это трассирующими пулями. Попали в двигатель, машина закипела, встала. Я себя проверил - в порядке. А начальники со мной в тот раз не поехали, понимали, что машина - отличная мишень. Сказали: «Сам езжай». И вот, когда понял, что машина без движения, открыл дверь, вывалился и пополз вперед. Долго полз. Смотрю, впереди речонка. За ней немцев уже не было. Только когда перебрался на тот берег, смог встать в полный рост. Так вырвался из окружения. Второй раз, когда попали в окружение, было сложнее. Из него выходили - на явную смерть шли. Когда самое пекло проходили, у меня все волосы дыбом встали, вся жизнь прожитая предстала за секунду как на ладони... Как я народился сразу вспомнил, как я жил, как прожил, как взяли в армию - все на свете! Ну, думаю, это что-то нехорошее. Но тоже из этого окружения вышел. Нас тогда было 500, а вышли всего человек 70.

А когда под горы подошли - в июне это было или, может, в июле, - был приказ Сталина всем комиссарам явиться в Москву на совещание. И вот, когда комиссар уезжал с начальником штаба, меня передали одной из частей. Когда они уехали в Москву, я отдыхал. Отдыхал, наверное, недели две. Речонка течет, вода чистенькая, горы. Отойду от своей части метров 500, лежу, загораю. Никто меня не беспокоил. А потом вдруг узнаю, что часть, в которой меня оставили, идет в разведку с боем.

Как я у них оказался? Меня все знали же! Я на машине ездил в каждую роту, в каждый батальон. Все со мной знакомы, все ко мне подходили, через меня адъютанта как адъютанта, узнавали последние новости от командования. Прибываю в часть, а там уже все уже на ногах, только команду дать - и вперед! И вот команда звучит. Я автомат взял и с ними поперся! Идем, разговариваем, все новости у меня спрашивают, я рассказываю, рассказываю про то, где наши командиры. Потом пришли на место. Стали высматривать, обнаруживать, где противник, где его основные точки. И на одну точку мы пошли в наступление, взять ее надо было. И в этот момент меня полосонуло, ранило в ногу. Я как подкошенный зверек упал на бок. По всему телу дрожь пошла - неожиданный удар такой был. Потом был госпиталь. Сначала попал в полевой, потом отправили в госпиталь в Гаграх.

Пока до Гагр ехали, у меня на ноге образовалась гангрена. Нога стала толще моего туловища, а ступня и пальцы были совсем черные. Как в госпиталь попал, врачи сходу: «Резать ногу!» Я подумал-подумал и решил, что ногу резать я не дам. Хоть там консилиум из 20 врачей собрался и все решили резать, но я сказал «Нет, я не дам!» Уже на столе лежу и говорю: «Умру здесь, а отрезать не дам!» Ну, они все разошлись. Ну а что со мной считаться - война же идет! Они свое слово сказали.

В палате остался один врач, у которого я был на излечении. Подходит ко мне, говорит: «Я отрезать ногу не буду. Операцию разрешишь делать?» - «Пожалуйста! Для этого меня сюда и привезли, чтобы сделать операцию. Но, еще раз повторяю, ноги не отрезать». Сразу подбегает медсестра, дает мне маску. Я вдохнул и... не знаю по какому колодцу я летел там, аж сердце замирало - такой наркоз был. Лечу, все думаю, когда ж конец, я шлепнусь? Но потом успокоился. Видимо, наркоз весь выработался в организме. Когда я очнулся, был уже вечер. Лежу на столе. Смотрю, даже живот завязан бинтами. А так хорошо себя чувствую, никакой боли. Я уже почти ноги свесил, на локти приподнялся. А врачи рядом операцию делали. Как подскочили ко мне, почти на лету поймали. «Сейчас бы все пропало», - говорят. «Как пропало? Теперь живем!» - «Пропало бы все, что мы тебе позавязали!» Положили опять на стол, потом прибежали два санитара с носилками и отнесли меня в палату. Один из них задержался и говорит: «Ты знаешь, мы еще таких больных не видали!» - «Почему?» - «Да у тебя полтора ведра одной только грязи вытащили с ноги. Я сам выносил». К часу ночи я заснул. В 10 утра на перевязку. Вот тут-то... нет, я не кричал, не орал, я с врачом дрался. С этим врачом, который меня спасал, я с ним просто дрался. Смотрит на меня, спрашивает: «Как дома, как деда, баба, братья», а сам как дернет! Тут и крикнуть не успеешь. Потом уже у меня слезы градом: «Что ты делаешь?» - «Ничего, ничего, все уже кончено». Там, где кровь идет, он там и помажет, а где дернуть надо еще, там он уже инструмент приготовил. И опять - как дернет! Во время операции организм мой уже отказался и от питья и от еды. После операции врач дает мне поесть, а для меня еда как будто и не существует. «Нет», - говорит врач, - «так нельзя». Влил мне в рот грамм 50 спирта и стакан молока. Лежу, потом, чувствую, похорошело мне, повеселело. Спирт, видимо, дал некий толчок в организме. Потом врач стал ходить на рынок и покупать мне за свои деньги фрукты. В основном хурму, ее особо жевать не надо было. Постепенно я пошел на поправку.

Немцы наступали. Я лежал и уже слышал канонаду с фронта. Однажды врач пришел ко мне в палату со слезами на глазах и говорит: «Знаешь, как ты мне дорог! Эта болезнь, гангрена, неизлечима была. Сто процентов ее смертельны. А вот ты - выжил. И мне это очень интересно, и я бы тебя ни за что не отпустил, но надо. Слышишь орудия?» - «Слышу». - «Придется нам с тобою расставаться. Я тебе специально заказал самолет У-2, эвакуирую тебя на 120 км от Гагр». Куда именно - название города уже забыл (предположительно Очамчира - прим. ред. ) . Он попросил, видимо, чтобы за мной ухаживали. С утра накормят, вывезут под пальму, смотрю на море. Там пробыл три недели. А оттуда уже на поезд погрузили и отправили в Сухуми, затем - в Баку. В Баку месяц пробыл. Потом переправили морем в Красноводск. Оттуда - в Таджикскую ССР. А потом выписали меня уже на гражданку. Вот и все мои похождения.

Расшифровка магнитофонной записи - Максим Горсков

Фото из семейного архива

Подробности Происшествия 20:12 // 24 августа 2017

В Ленинском суде приступили к рассмотрению одного из самых громких дел последних лет. На скамье подсудимых – бывший руководитель регионального казначейства Виктор Кедров. Его обвиняют в покушении на мошенничество. По данным следствия, чиновник получил от индивидуального предпринимателя Федора Неяскина миллион рублей. Взамен обещал оказать содействие в получении гранта на развитие семейных животноводческих ферм. На самом же деле Виктор Кедров помочь ничем не мог и делать этого не собирался
Перед началом заседания Виктор Кедров около десяти минут общался с журналистами.
- Виктор Иванович, у нас к вам есть несколько вопросов, - поспешили представители СМИ к подсудимому.
- У меня к вам тоже, - неожиданно заявил Виктор Кедров.
- На каком основании журналисты связали меня с арестом Гуральникова и обвинили меня в том, что я всех предал, подставил, сдал (авт: летом этого года по подозрению в мошенничестве в Москве задержали заместителя руководителя Федерального казначейства Сергея Гуральникова. Н екоторые СМИ сообщали, что именно Виктор Кедров дал показания против высокопоставленного коллеги и за счет этого избежал ареста )? Вы представляете, что это такое? У нас в России в принципе никто не любит предателей, а здесь кто-то что-то наговорил, а со мной теперь вся республика не здоровается.
Я 62 года честно прожил на этом свете, работал на разных постах и не имел ничего. Да, случился со мной вот этот казус, я этого не отрицаю, суд даст оценку моим действиям. А то, что меня назвали предателем, для меня очень обидно.
К сожалению, любой человек может переступить черту закона, еще раз подчеркиваю, я раскаиваюсь. Сам не могу понять, как это могло получиться, я всю жизнь работал с деньгами. Но никто про меня не скажет плохого, что я брал взятки или протекцию кому-то оказывал.
Я взял деньги признаю, доказывать, что это была провокация, не собираюсь. Вот я на скамье подсудимых. Все деньги, которые я взял, возместил в полном объеме, в дальнейшем таких вопросов не будет, их и не может быть. Преступление никак не связано с моей деятельностью.
-Вы все же написали заявление об уходе на пенсию…
- Я посчитал для себя, что морально не вправе находиться на этой работе, потому что взял деньги.
- Для чего вам нужны были деньги?
- Давайте об этом говорить не будем. Вы знаете, какой у меня был доход и сказать, что эти деньги значительно могли повлиять на мое финансовое состояние нельзя. А здесь, наверное, фактор испуга сработал. Когда я, дожив до 60 лет, получил пенсионное удостоверение, и выяснилось, что мне начислена пенсия в размере 13 тысяч рублей, а до этого мой доход составлял больше 150 тысяч, мне стало страшно: как жить-то дальше? Наверное, этот фактор сработал. Совершенный мной поступок - это стыд, который я испытываю сейчас, это очень печальный итог моей долгой работы. К сожалению, он такой.
Очень хочется рассчитывать, что решение суда будет не очень жестким, но каким будет, то и приму.

Дата рождения: 1897 г.
Место рождения: Рязанская обл., Рязанский р-н, с. Высокое
Пол: мужчина
Профессия / место работы: священник, Родствосын протоиерея
Место проживания:

Дата смерти: 16 ноября 1932 г.
Место смерти: Кемеровская о., ИТЛ

Где и кем арестован: Московская о., Зарайский р., с. Высокое
Мера пресечения: арестован
Дата ареста: 20 февраля 1931 г.
Обвинение: 58, п. 10 УК РСФСР
Осуждение: 9 мая 1931 г.
Осудивший орган: Тройка при ПП ОГПУ Московской обл.
Приговор: 10 лет
Место отбывания: Рязань, тюрьма (1931 г.Дом и все имущество семьи отобрали в собственность колхоза, а Евдокию Петровну,которая скоро должна была родить, с тремя малолетними детьми поселилив маленьком доме-времянке.Семьи осужденных обычно подлежали немедленной высылке, и через месяц, вВеликую Субботу 1931 года, пришли и к ним, чтобы сослать в Сибирь.Но у Евдокии Петровны в это время начались схватки, и вскоре, 21 апреля 1931г.она родила мальчика, которого назвала Владимиром. Володя был четвертый ребенок.Власти отложили арест и пообещали вернуться через несколько дней, нопочему-то не вернулись.Сын Владимир - впоследствии митрополит Чувашский и Чебоксарский ВарнаваКемеровская о., Сиблаг ОГПУДата окончания: 09.04.1932 г.Белбалтлаг Дата начала: 09.04.1932-16.11.1932 гг.)
Реабилитирующий орган: Рязоблпрокуратурой
Основания реабилитации: по Указу ПВС СССР от 16.01.89

Источники данных: БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Рязанской обл.; БД «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»

Места проживания

Московская о., Зарайский р., с. Высокое
Дата окончания: 1931 г.
Виктор Иванович был женат. Жена - Евдокия Петровна, В их семье было трое детей.
В 1931г. она ждала четвертого ребенка
В 1931г. Виктор Иванович Кедров, был определен служить священником в с. Высокое.
В Прощеное воскресенье его должны были рукоположить в сан диакона,
а в последующем - священника

Заявители

1. Варнава (Кедров Владимир Викторович), митрополит Чувашский и Чебоксарский
сын
2. Сенчихин Владимир Анатольевич

Публикации

1. Голубцов С., протодиак. Московское духовенство в преддверии и начале гонений 1917-1922гг. М., 1999.
С. 164.
2. http://www. daavdeev. ru/stati-i-intervyu/ (Митрополит Варнава: "Господь хранил и укреплял меня. . . ". Дмитрий Авдеев. Газета "Возглас", N 10, 2011).

Руководитель УФК по Республике Мордовия

Дата актуальности: 16.11.2015 17:20:00

Биография

В 1976 г. окончил Казанский финансово-экономический институт имени В.В. Куйбышева, экономический факультет.

С 1976 г. - старший ревизор-инспектор, экономист Пермского областного финансового отдела.

С 1977 г. - заведующий горфинотделом Кунгурского горисполкома Пермской области.

С 1979 г. - служба в Советской Армии.

С 1981 г. - старший экономист Министерства финансов Мордовской АССР.

С 1984 г. - начальник отдела КРУ Министерства финансов РСФСР по Мордовской АССР.

С 1985 г. - заместитель председателя Исполнительного комитета Саранского городского Совета народных депутатов, председатель городской плановой комиссии.

С 1987 г. - заместитель Министра финансов, Министр финансов Мордовской АССР, Министр финансов Республики Мордовия.

С 1998 г. – начальник, руководитель Управления федерального казначейства Министерства финансов Российской Федерации по Республике Мордовия.

С 2005 г. - руководитель Управления Федерального казначейства по Республике Мордовия. Государственный советник Российской Федерации 2 класса.Заслуженный экономист Российской Федерации, заслуженный экономист Республики Мордовия, кандидат экономических наук. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, нагрудным знаком «Отличник финансовой работы», медалью «200 лет Министерству финансов Российской Федерации», медалью «20 лет Федеральному казначейству», медалью «За заслуги в проведении Всероссийской переписи населения», медалью «За заслуги. В ознаменование 1000-летия единения мордовского народа с народами Российского государства», Почетной грамотой Федерального казначейства, объявлена Благодарность Министра финансов Российской Федерации, имеет ряд других наград и поощрений.

По информации «С», вчера, 11 мая, в Саранске сотрудники правоохранительных органов задержали по подозрению в совершении преступлений коррупционной направленности руководителя Управления федерального казначейства Министерства финансов Российской Федерации по республике Мордовия Виктора Кедрова! В настоящее время решается вопрос о возбуждении уголовного дела.

Между тем, как выяснили корр. «С», Виктор Кедров как обычно прибыл утром 12 мая на свою работу в Дом финансов по ул. Коммунистической, где провел совещание. По его завершению главный казначей покинул место работы, направившись в расположенный на пр. Ленина коммерческий банк. По пути Виктор Кедров ответил на вопросы корр. «С».

Виктор Иванович Кедров. Воспоминания о войне

Места проживания

Заявители

Публикации

Биография

Читайте также