Какие типы обществ выделял д белл. Постиндустриальное общество даниела белла. Посвящается Джорди Белл Джакоби и Стивену Джакоби
Министерство образования и науки Российской Федерации
Кафедра Философии, Политологии и Социологии им. Г.С. Арефьевой
Реферат по курсу «Философия техники»
Постиндустриальное общество. Теория Белла
Москва, 2014
Введение
Глава 1. Развитие постиндустриального общества
Глава 2. Теория Белла и ее роль в процессах постиндустриального общества
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Современный мир вошел в третье тысячелетие. К этому важному рубежу человечество подошло с большими достижениями и большими потерями. Сегодня всех интересует вопрос: что в будущем ждет нас? Каким путем будет развиваться цивилизация в XXI в.? Прогнозировать будущее всегда трудно, и поэтому исследователи дают разные ответы на эти вопросы. Немало сторонников получила теория постиндустриальной цивилизации. Согласно ей эпоха индустриальной цивилизации завершилась и человечество (или его значительная часть) вошло в следующий этап развития - постиндустриальной цивилизации. Каковы те тенденции, присущие новому этапу цивилизационного развития человечества?
Большую роль будет играть научно-технический прогресс, достижение которого должны качественно изменить всю систему производства. Вследствие этого оно станет более ориентированным на удовлетворение потребностей человека, максимально активизирует творческие способности человека, от которого потребуются основательные знания, умение самостоятельно принимать решения и быстро реагировать на изменения ситуации. Исчезнут присущие индустриальной цивилизации огромные заводы и фабрики, которые наносили немало вреда окружающей среде. Вместо них получат распространение небольшие предприятия, безотходные технологии, использование синтетического сырья вместо естественного, создание новых источников энергии, строгое соблюдение экологических норм. Благодаря этому станет возможным преодоление многочисленных экологических проблем, которые также стали одним из последствий индустриализации. Существуют основания для того, чтобы утверждать о начале бурной деурбанизации - уменьшение численности населения городов. В индустриальную эпоху по городам установилась роль административных, промышленных и культурных центров. В последнее время в развитых странах наблюдается тенденция роста количества людей, не желающих селиться в мегаполисах и предпочитают проживанию в усадьбах сельского типа за их пределами. Благодаря компьютерам и электронным средствам связи человек чувствует здесь себя отделенной от внешнего мира и может не только отдыхать, но и работать. Вероятно, что постиндустриальная эпоха повлечет немало изменений в социально-политической сфере. Многие исследователи склоняются к мнению, что государство будет пытаться уменьшать непосредственное вмешательство в экономику и общественную жизнь в целом, предупреждением правонарушений и поддержанием законности. Государственной власти должна быть присуща децентрализация, стремление сделать ее более демократичной, приближенной к потребностям человека. Увеличатся полномочия региональных и муниципальных органов.
Целью реферата является анализ теории Белла на основе исследования социально-экономических изменений, которые имеют место в постиндустриальном обществе, и выявление формата их учета и анализа в новой политической экономии. Реферат состоит из вступления, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Глава 1. Развитие постиндустриального общества
Изучению постиндустриального общества и методологических проблем его исследования посвящены труды многих отечественных и зарубежных ученых: Д. Белла, Т. Сакайя, А. Тойнби, Э. Тоффлера, С. Хантингтона, В. Иноземцева, Ю. Зайцева, В. Савчука, А. Чухно и др. Однако многие вопросы остаются нерешенными, в частности нуждается в дальнейшем исследовании система правил и процедур изучения новой организации экономических отношений постиндустриального общества, ведь новая действительность требует и новую методологию ее исследования.
В процессе исследования понятия "постиндустриальное общество" выяснилось, что существуют различные трактовки его сущности. Некоторые ученые отождествляют его с "постиндустриальной экономикой". С одной стороны, постиндустриальное общество - это теоретическая абстракция, такой тип социально-экономического строя, пришедшего на смену обществу индустриальному, будь то "экономика знаний", широко используется экономистам мероприятия, или экономика нового типа. В любом случае, используя термин "общество будущего", имеют в виду такое общество, где доминирует сфера услуг в материальной сфере, информация и знания становятся основными факторами экономического роста, творчество становится универсальной рабочей деятельностью. С другой стороны, под "постиндустриальным обществом" можно понимать именно то сообщество с новыми характеристиками, которые возникают на базе постиндустриальной экономики. В этом аспекте "постиндустриальное общество" - это и сообщество людей, которые положительно относится к творческому труду и инновациям, в структуре занятости, в которой преобладает сфера услуг (что связано с растущей производительностью труда) .
В работе "Грядущее постиндустриальное общество" Д. Белл приводит следующее определение: "Постиндустриальное общество основано на услугах, поэтому оно является игрой между людьми. Главное значение имеют уже не мускульная сила и не энергия, а информация. Основным действующим лицом становится профессионал, потому что его опыт и знания позволяют ему соответствовать всем требованиям постиндустриального общества. Если индустриальное общество определяется через количество товаров, обозначает уровень жизни, то постиндустриальное общество определяется качеством жизни, измеряется услугами - здравоохранением, отдыхом и культурой".
Можно выделить два уровня признаков постиндустриального общества: общественные и индивидуальные. Признаки на общественном уровне непосредственно базируются на экономическом развитии страны, зрелости экономической и политической систем, особенностях постиндустриальной экономики; индивидуальные (саморазвитие и эволюция мировосприятия человека, осознание себя как отдельного творческой индивидуальности) являются характеристиками личными.
Разделение признаков постиндустриального общества на два уровня обусловливаются природой изменений, возникающих в таком типе общества. Это объективные изменения, касающиеся всего сообщества людей, и субъективные, характерны для отдельной личности. Как подчеркивает известный исследователь проблем постиндустриального общества В. Иноземцев, переход к новому социуму означает, прежде всего, изменение мотивации деятельности самого человека.
Необходимо заметить, что построение постиндустриального общества возможно только на базе развитой экономики, обеспечивающей расширенное общественное воспроизводство. Как показывает практика, наиболее конкурентоспособные те страны, которые перешли на стадию постиндустриального развития и используют в своем росте инновации и продукты НТР (научно-технической революции). Это подтверждает индекс глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума, ведь в первую десятку лидеров рейтинга 2011-2012 гг. Вошли такие страны, как Швейцария (индекс5.74), Сингапур (5.63), Швеция (5.61), Финляндия (5.47), США (5.43), Германия (5.41), Нидерланды (5.41), Дания (5.40), Япония (5.40), Великобритания (5.39).
Такую высокую оценку сформировали именно их достижения в сфере развития инноваций. В частности Швейцария, занявшая первое место по составляющей "Факторы инноваций и развития" (ранг 5.79), Швеция- 2 место (ранг 5.79), Финляндия- 4 место (ранг 5.56). Исключением является только Сингапур, который по этой составляющей занял 11 место (ранг- 5.23), но имеет существенные достижения в других сферах.
Экономика постиндустриального общества существенно поддерживается государственным социальным обеспечением, заботой о нетрудоспособных и здравоохранением своих граждан. Гуманизация труда, создание удобных и безвредных условий труда, увеличение количества свободного времени - все это обязательными условиями постиндустриального строя.
Глубинными признаками постиндустриального общества является преодоление прежних форм организации товарных отношений, замена частной собственности личной и развертывания процессов, способствующих преодолению эксплуатации человека человеком.
Постиндустриальная хозяйственная система базируется на исполнении новейших производственных ресурсов и труда нового типа работников, основным видом деятельности которых является творчество. Преобразование знаний и информации непосредственно в производительную силу, основной производственный ресурс, усложняет корректную оценку издержек производства и затрат труда (в сфере интеллектуального производства) .
Как фактор производства знания и информация имеют определенные признаки: во-первых, у них противоречиво сочетаются бесконечность и редкость, объективный характер и субъективизм, невозможность воспроизведения. Можно даже утверждать, что распространение информации тождественно ее самовозрастания, которое исключает применение к этому феномену понятия редкости; во-вторых, информацию нельзя употребить в традиционном смысле этого понятия. Использование информации любым потребителем не ограничивает возможностей других одновременно применять для собственных целей ту же информацию; в-третьих, информация, которая доступна огромному количеству людей, реально может быть усвоена лишь небольшой их частью.
Потребление информации не ограничивает возможности ее использования другими членами общества, однако сам этот процесс обусловлен наличием у каждого конкретного человека специфических способностей, умений и навыков.
В условиях информационной революции меняется сама форма собственности. "Чем пользуются те, кто приумножает информационные ценности? - Т. Сакайя отвечает: - Конструктору нужны стол, карандаш и другие инструменты для графического воплощения своих идей. Фотографам и корреспондентам необходимые камеры. Большинству программистов достаточно для работы только небольших компьютеров. Все эти инструменты не так дороги и по карману любому человеку ", в результате чего" в современном обществе тенденция к отделению капитала от работника меняется противоположной тенденцией - их сочетанием" .
Информационная революция лишает господствующий класс индустриального общества монополии на средства производства, на чем и основывалось их доминантное положение в обществе. Эта монополия разрушается в информационной сфере, ведь личная собственность на средства производства используется, в первую очередь, не для расширения выпуска стандартизированных благ, а для создания информационных продуктов, технологий и программного обеспечения.
Личная собственность отличается от частной собственности тем, что не определяет социального положения людей как хозяйствующих субъектов. Этот тип собственности, так сказать, обусловливает свободу человека от общества.
Наоборот, частная собственность отражает зависимость человека от экономической системы, ведь существует только как элемент рыночного хозяйства, в условиях отчуждения работника от средств производства.
Фундаментом институциональной структуры постиндустриального общества является личная собственность, что делает человека самостоятельным участником общественного производства. Ее состояние в этой системе будет зависеть от того, насколько созданная ею продукция или услуги будут иметь индивидуальную полезность для других членов социума. При этом роль частной собственности постепенно снизится и потеряет свою значимость.
Характерное для индустриального общества противостояние между капиталистом и наемным работником как собственниками средств производства и рабочей силы заменяется взаимодействием между работниками, способными самостоятельно развивать собственное производство, которые работают как партнеры на взаимовыгодных условиях, ведь снимается основное противоречие рыночной экономике - антагонистичность интересов работодателя и работника.
В условиях, когда постепенно снимается противостояние между работником и работодателем, ведь рабочий, работая творчески, становится одновременно и "средством производства" (то есть становится невозможным отчуждение того продукта или услуги, он создает), исчезает сам феномен эксплуатации работника. "Преодоление эксплуатации, выступает обратной стороной замещения труда творческой деятельностью".
Итак, переход к постиндустриальному обществу содержит совокупность не только "внешних" (общегражданских), но и "внутренних" изменений в самом человеке .
К признакам постиндустриального общества на уровне отдельного индивида можно отнести снижение роли материальных мотивов деятельности, ведь в условиях, когда творчество является основным видом деятельности и одновременно одной из базовых потребностей, первостепенное значение приобретают потребности в самореализации и общественном признании.
Повышение материального уровня жизни создает потенциальные предпосылки для становления новой мотивационной системы. Освобожденный от необходимости постоянного поиска средств для удовлетворения насущных потребностей, человек получает доступ ко всему многообразию ценностей, к саморазвитию, в результате чего уровень образованности современного человека растет. Именно интеллектуальные способности человека и его образованность в значительной степени определяют в постиндустриальном обществе, как уровень его доходов, так и социальный статус.
В условиях социально-экономических трансформаций ключевыми элементами производительных сил становятся информация, знания, творчество, в своей целостности и синергии формируют интеллектуальный капитал, который становится доминирующим фактором производства.
Таким образом, для учета всех изменений, происходящих как в экономике постиндустриального общества, так и в его институтах, необходимо формирование новой теоретической концепции. Именно эту роль может выполнить новая политическая экономия. Как метко замечают отечественные ученые "новая исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и методов их решения находится в стадии формирования, поэтому является скорее потенциально перспективной, потому что еще не доминирует в системе традиционной методологии" .
Принципы новой политической экономии исследования постиндустриального общества:
отход от идеологии экономизма и экономического детерминизма;
замена анализа бессубъектной модели на человекоцентрическую, восприятие человека как цели экономической деятельности, учета его потребностей и интересов;
восприятие и учета в экономическом исследовании многомерности и сложности экономической жизни;
признание равноправия экономических и внеэкономических факторов развития современной экономической и хозяйственной систем;
использование принципа методологического плюрализма в экономическом исследовании;
построение исследования на основе системного метода.
Сегодня становится совершенно очевидно, что выбор человека - это не просто сопоставление экономической выгоды и определения наилучшего варианта, а нечто иное - получение морального удовлетворения от осуществления субъективных потребностей. В научном кругу все чаще речь идет об отказе от "потребительского" общества и формирования человека-личности, становится основой для формирования и развития постиндустриального общества и экономики, поэтому экономический детерминизм теряет свою актуальность.
Преодоление бессубъектного, внеличностного анализа экономических процессов и явлений, ориентация на создание человекоцентричного хозяйственного механизма становится основой экономического развития, ведь трудно отрицать тот факт, что чрезмерное упрощение экономической действительности, оторванность реальности от теоретической модели стало одной из первопричин кризиса экономической теории, наблюдаемая сегодня. Именно поэтому новая политическая экономия ставит в центр своего исследования человека как цель деятельности, а не ее инструмент.
В условиях становления постиндустриального общества необходимым становится учета в экономическом исследовании многомерности и сложности экономической жизни, признания необходимости синтезирующего мысленно-нет, ведь используя инструментарий одного подхода или школы, мы раскрываем лишь часть истины, оставляя целостную проблему вне внимания. Поэтому широкое распространение в новой методологии исследования получил принцип методологического плюрализма. Представители методологического плюрализма в философии экономики (Б. Колдуэлл, Л. Боленд, Д. Макклос-ки и др.) выступают "за свободу выбора метода исследования".
По мнению Б. Колдуэлла, определяющим положением в методологическом плюрализме является то, что "не существует универсального, логично совершенного метода оценки теории". Практическая ценность методологического плюрализма заключается в том, что он "развязывает руки" исследователю, не держит его в рамках признанной на время методологии исследования, при этом значительно расширяя инструментарий его работы.
Сегодня с удовлетворением базовых потребностей основной части населения постиндустриальных стран становятся возможными реализация человека как творческой личности и ее культурное развитие. С изменениями в структуре и качестве элементов производительных сил, отношениях собственности в XX веке .
Создаются условия как для изменения роли человека в системе производства, так и для формулирования качественно новой парадигмы решения теоретических и практических проблем этого изменения. Понимание творческого труда как основного вида деятельности человека, свободной внутренней ее потребности и источники существования человека как члена общества является необходимым условием трансформации индустриальной экономики, индустриального общества в общество постиндустриальное.
Следовательно, необходима систематизация этих изменений, которая может быть осуществлена в рамках новой политической экономии, которая будет специализироваться именно на исследовании закономерностей и институциональных форм отношений между людьми в процессе их взаимодействия, проявляя противоречия и способы их преодоления в условиях становления нового социально-экономического строя - постиндустриального общества.
Итак, в первой главе мы рассмотрели главные проблемы современного постиндустриального общества, проанализировали его переход к информационному обществу.
постиндустриальный общество белл наука
Глава 2. Теория Белла и ее роль в процессах постиндустриального общества
Дэниел Белл (родился в 1919 году) в своей концепции исходит из того, что "новое индустриальное общество", о котором писал Д. Гэлбрейт, находится в глубоком кризисе, но вскоре будет преобразовано в какое-то иное. По Беллу, это будет постиндустриальное новое общество, общество взаимных услуг. Сегодня все меньше и меньше людей заняты в производстве вещей, и все больше - в производстве услуг, в сфере культуры, науки, в индустрии развлечений, наконец, в сфере государственных услуг. Уже в 80-е годы в наиболее развитых странах количество людей, занятых в сфере услуг, превысило две трети от общей численности работающих. Даже социальные группы сегодня образуются не по отношению к собственности, а по профессиям.
Один из основных моментов в концепциях футурологов - представление об информационном обществе. В наше время информация становится не только товаром, но и орудием господства. Д. Белл утверждает, что информация - специфический товар, на который не распространяются привычные методы ценообразования. К тому же этот продукт не может потребляться отдельным человеком, его потребитель - общество .
Основная работа Д. Белла - "Встречая 2000 год" ("Towads the Year 2000", 1968) - переведена на русский язык и пользуется большой популярностью. Не менее известна и его книга: "Грядущее постиндустриальное общество" ("The Coming of Post-Industrial Society: A Venture of Social Forecasting", 1973), в которой автор утверждает, что развитие информационного общества и производства ведет к перевороту в технике и технологии производства. Социальные отношения, создаваемые новыми сетями информации (от обмена информацией между исследователями с помощью компьютеров до широкой социальной однородности, образуемой с помощью национального телевидения), не являются больше трудовыми отношениями индустриального общества. Налицо возникновение совсем иного типа социальной структуры по сравнению с уже известными.
Д. Белл наделяет информационное общество чертами, охватывающими преимущественно новые явления в развитии современных производительных сил. Здесь и централизация теоретического знания, которое становится основой для изменений в производстве, и создание интеллектуальной технологии, позволяющей найти наиболее рациональные пути решения инженерных, экономических и социальных проблем, и переход от производства товаров к производству услуг. Важным признаком постиндустриализма Белл объявляет изменение характера труда, состоящее в том, что природа исключается из рамок трудовой и обыденной жизни, так как в постиндустриальном обществе работа становится, прежде всего, игрой человека с человеком. Однако главное в позиции Белла по проблеме характера труда в будущем обществе - это то, что, признавая исторический характер конкретного труда, он стремится снять вопрос об изменениях социально-экономической сущности труда в процессе современного общественно-исторического развития.
Постиндустриальное общество рассматривается Беллом как основанное на «игре для людей», в которой на фоне машинной технологии поднимается технология интеллектуальная, основанная на информации .
Центральной политической проблемой такого общества Д. Белл считает характер и формы государственной науки. Белл пишет: «Постиндустриальное общество основано на услугах, поэтому она является игрой для людей. Главное значение имеют не мышечная сила, энергия, а информация. Основным действующим лицом становится профессионал, поскольку его опыт и образование позволяют ей соответствовать всем требованиям, предъявляемым в обществе. Если доиндустриальное общество определяется через количество товаров, пропагандирующих уровень жизни, то постиндустриальное общество определяется качество жизни, измеряется услугами и различными удобствами - здравоохранением, образованием, отдыхом и культурой».
Сфера экономики: переход от производства товаров к производству услуг;
Сфера занятости преобладание класса профессиональных специалистов и техников;
Осевой Принцип: ведущая роль теоретического знания как источника нововведений и определения политики в обществе;
Будущая ориентация: контроль над технологией и технологическими оценками деятельности;
Процесс принятия решений: создание «новой интеллектуальной технологии.
Д Белл: «Общественные знания - совокупность субординированных факторов или суждений, составляющих аргументированный утверждение или экспериментальный результат, который может быть отдан другим».
Белл приводит 5 типов знаний:
) практические знания, пригодные для использования в работе, решениях и действиях:
Профессиональные,
Предпринимательские,
Знание навыков физического труда,
Знания в области ведения домашнего хозяйства и других.
) Интеллектуальные знания
) Бесполезность и развлекательные знания
) Духовные знания
) Нежелательные знания, находятся в сфере интересов человека
Когда знание своей систематической форме вовлекается в практическую переработку (как изобретения или организационного усовершенствования), можно сказать, что именно знание, а не труд выступает источником стоимости. Экономисты в концепциях, объясняют производство и обмен, используют в качестве основных переменных "землю, капитал и труд" .
Более проницательные исследователи - например, У. Зомбарт и Й. Шумпетер - дополняют эту триаду такими важными понятиями, как "деловая инициатива" и "предприимчивость". Но, несмотря на это, доминирует такой аналитический подход к экономике, который акцентирует те или иные комбинации капитала и труда в духе трудовой теории стоимости, почти совсем игнорируя при этом роль знания или организационных нововведений и управления. Однако с сокращением рабочего дня и с уменьшением роли производственного рабочего можно понять, знания и методы их практического применения замещают труд в качестве источника прибавочной стоимости. В этом смысле, как труд и капитал были центральными переменными в индустриальном обществе, так информация, и знания становятся решающими переменными постиндустриального общества.
Белл утверждает: «Важнейшей особенностью трети ХХ века и то, что сегодня нужно более совершенное управление и широкое использование экспертных оценок. Сегодня предполагается вероятным, что в постиндустриальном обществе роль политики станет большей, чем когда-либо раньше. Поскольку решение о выделении средств в определенный научный проект, а не какой-то другой, принимается в противовес рынку, политическим центром... ».
Вследствие того, что знания и технологии стали основным ресурсом общества, определенные политические решения оказываются вызванными. Поэтому институты знания претендуют определенные государственные средства.
Белл изначально ставит вопрос: «Что такое корпорация?» Если вернуться к исходному значению этого термина, то корпорация служила инструментом самоуправления групп, занятых общей деятельностью; она часто имела общие активы, и его существование продолжалось в течение поколений. Доходность и производительность служат показателями корпоративного успеха. Они являются критериями удовлетворения требований рынка, а также эффективного распределения ресурсов внутри фирмы, и между членами общества
Корпорация многим сотрудников превратилась в дело их жизни, поэтому она может стать организацией с узким назначением, но должно стать приемлемым стилем жизни своих членов. Она как должен отвечать своим клиентам, но и должна быть приятной для себя.
Способы развития технологий по Беллу:
Изобретение (по итогам научных открытий);
Нововведения;
Распространение (определяется рынком).
Белл выделяет сущностные черты грядущего общества:
Централизация теоретического знания, становится основой изменений в производстве;
Создание новой интеллектуальной технологии для решения экономических, инженерных, социальных проблем;
Формирование класса производителей знания, информации, (США группа вместе с менеджерами составляет более 25 рабочей силы), переход доминанты по производству товаров к производству услуг;
Изменение властных отношений: в доиндустриальном обществе - аристократия, монархия, в индустриальном - демократия, в постиндустриальном - меритократия (от латин. meritos - заслуженный);
Экономика информации. Информация - коллективный продукт. От индивидуальной конкурентной стратегии надо переходить к кооперативной стратегии сотрудничества.
По мнению Белла, информация играет большую роль в развитии постиндустриального общества.
"Информационное общество" выражает идею новой фазы в историческом развитии передовых стран. То есть, не приход "постиндустриального" общества, а создание нового социального образца, является результатом «второй индустриальной революции", которая в основном основывается на микроэлектронной технологии. Растущее количество людей с необходимостью втягивается в беспрецедентное разнообразие информационно ориентированных типов работ. Научные и технические работники собирают и производят информацию, менеджеры и специалисты прорабатывают ее, преподаватели и работники коммуникационной сферы распространяют ее. Этот процесс "информатизации" не оставляет нетронутой одну сферу социальной активности: от повседневной жизни до международных отношений и от сфер досуга в производственных отношений .
Такие понятия, как "Третья волна" Олвина Тоффлера (фактически синоним «информационного общества»), вошли в воображение населения. Был сделан фильм "Третья волна", а в Соединенном Королевстве Великобритании "Третья волна" является лозунгом "Бритиш телеком едвертизин кемпейн". По мере того, как мы приближаемся к третьему тысячелетию, понятие "информационного общества", в котором фокусируются все дискуссии о "будущем", все чаще используется как удобное универсальное средство. Правительственная политика также следует из этой концепции, особенно в отношении образования. Сейчас британцы убеждены: "Наша система образования должна быть важным, может, даже доминирующим фактором, который обеспечит экономическое процветание Соединенного Королевства Великобритании в информационном обществе мирового масштаба".
Однако некоторые вопросы зачастую не осознаются или имеют уклончивые или неясные ответы. Какая связь существует между новой технологией и обществом? Насколько и при каких обстоятельствах технологический потенциал становится социальной судьбой? И если так или иначе, мы являемся свидетелями возникновения "нового типа общества", то правы его адвокаты, утверждая (как они это часто стремятся делать), что социальные эффекты информационной технологии в целом положительные?
Однако в конце современности остается вопрос, должно ли быть понятие "информационного общества" передано на свалку избыточных идей, или оно сохранится как инструмент для социального анализа. Или же, возможно, надо отказаться от него именно потому, что его более правомерно можно использовать при появлении все более новых "микрочиповых" устройств, чем благодаря его возможности объяснять социальную реальность?
Есть и другой аспект этого вопроса. Понятие "информационного общества" звучит как обнадеживающая нота посреди настроения общей рецессии. В Японии оно нашло полную поддержку у определенной группы людей как объединяющее лозунг для активизации исследований и предпринимательской деятельности. Если любой социальный прогноз является пессимистичным, таким, что впереди видит лишь упадок (экономический) или катастрофу (ядерную), то тогда понятие "информационного общества" звучит положительно и, очевидно, придает определенный смысл социальным намерениям и целям. В то время, когда интеллектуалы оплакивают конец прогресса или недостаточность утопий, оживает старая идея о том, что хорошее общество вырастает из современного. Таким образом, не только использование этого понятия для социального анализа, но и его социальная роль внутри национального и глобального контекста заслуживают дальнейшее исследование .
Как это ни парадоксально, "информационное общество" имеет как идеологический, так и утопический аспекты. И ни один из них не должен оставаться без внимания. Рассмотрим четыре важные доказательства сказанного с соответствующими замечаниями.
Во-первых, "информационное общество" ставит вопрос о новых обстоятельствах, но совсем не в том ракурсе, как об этом думают всем известные его сторонники. Как я уже показывал, надежды на создание "нового общества" довольно часто основываются на очень сомнительном экономическом аргументе о доминирование нового "информационного сектора". Его проявления можно видеть в возрастающей зависимости от микроэлектроники, компьютеризации и связи, и во все большем количестве "информационных работников", которые обеспечивают ожидаемые социальные изменения, оправдывают разговоры про "информационную революцию" и "информационное общество".
Но там, где идея информационного общества зависит от версий технологического детерминизма, она должна встретить сопротивление. Такой детерминизм является демонстративно фальшивым. Технологическое развитие не имеет заранее установленных социальных эффектов, в отношении которых можно предсказать, они являются благотворными универсально или только для данного случая. Его можно представить как производное от самого социального образования, включая некоторые преднамеренные политические, экономические и культурные предпочтения.
Заключение
В 70-е годы индустриальные страны вступили в этап развития, который ведет их к формированию нового типа общества, которое чаще всего определяют как информационное. Существуют и другие определения: новое индустриальное - Д. Гелбрейт, технотронное - Бжезинский, постиндустриальное - Белл.
Но все исследователи отмечают его одну ключевую черту - информация становится товаром и формируется индустрия производства знания, информации. Переход от индустриального к постиндустриальному обществу сопровождался значительным прогрессом и науке и технике, получивший название научно-техническая революция (НТР).
Но прогресс человечества поставил на повестку дня ряд проблем, которые ни одного человека не могут оставить равнодушным, они затрагивают судьбу всей человеческой цивилизации и каждого человека в отдельности. Поэтому эти проблемы и считаются глобальными. К их числу относятся: экологические, социальные, политические, экономические, духовные. Решение данных проблем возможно лишь путем согласованных усилий всех людей.
Важной тенденцией, вероятно, будет глобализация (распространение действия определенных факторов за пределы отдельных государственных территорий во всемирном масштабе). Многие исследователи видят в глобализации признак начала формирования единой планетарной цивилизации. Вследствие этого существенно усиливается взаимозависимость локальных цивилизаций, которые сегодня уже не способны вести отдельное, изолированное существование. События, происходящие в той или иной стране довольно часто влияют также на судьбу ее соседей, а иногда и на мир в целом. Глобализация имеет как негативные проявления (мировые войны, большие экономические кризисы, угроза использования оружия массового уничтожения), так и положительные аспекты (формирование системы "всемирного разделения труда" и мирового рынка, усиления авторитета международных организаций, обмен культурными достижениями и научными знаниями, распространение оптимальных форм экономического, социального и политической жизни, решающие ограничение сферы военного производства). Приведенные тенденции имеют обобщенный характер. Кто их определил, есть лишь временные, а потому в будущем могут сформироваться новые цивилизационные основы. Какой именно будет цивилизация XXI ст. Что нас ждет: апокалипсис или золотой век? Ответ на эти вопросы даст своей деятельностью сам человек.
Список использованной литературы
1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования/ Д. Белл. - М.: Academia, 1999. - 773 с.
Сакайя Т. Стоимость, создаваемая знаниями, или История будущего[Элек-тронный ресурс] / Т. Сакайя// Новая постиндустриальная волна на Западе:, Антология; под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 1999. - 632 c.
Режим доступа: #"justify">. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории/ А. Тойнби. - М.: Айрис-Пресс, 2006. - 592 с.
Тоффлер Э. Третья волна/ Э. Тоффлер. - М.: АСТ, 2004. - 784 c.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? [Электронный ресурс] / С. Хантингтон. - Режим доступа к статье: www.nbuv.gov.ua/polit/93hssc.htm.
Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы [Электронный ресурс] / В.Л. Иноземцев. - М.: Логос, 2000. - 304 с. - Режим доступа: #"justify">7. Caldwell B.J. Beyond Positivism: Economic Methodology in the twentieth century / B.J. Caldwell. - London, 1982. - 304 p.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
Реферат для сдачи кандидатского экзамена «История и философия науки»
Выполнил аспирант Вяселев Р. Р.
Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского
Саратов, 2012
Введение.
Концепция постиндустриального общества является одной из самых наиболее распространенных и разработанных концепций современной западной философской мысли. Данная концепция не является чисто философской, так как во многом опирается на статистические данные социологии, психологии, а так же на последние достижения в области естественных наук и техники. Занимая пограничное положение между всеми этими дисциплинами, концепция охватывает практически все области человеческой жизни, начиная от социально политических проблем и заканчивая изменениями в области культуры, нравственности, а так же изменения, произошедшие в сознании отдельного индивида, как результат воздействия на него изменяющейся среды.
Необходимо сразу пояснить, что данная концепция является практически полностью ориентированной на западное развитие. Все без исключения исследователи данного направления придерживаются мнения о том, что лишь только «цивилизованный мир», то есть мир, включающий в себя страны полностью прошедшие и закончившие индустриальное развитие, способен стать частью того глобального мира, который называется постиндустриальным. Страны, находящиеся на этапе аграрного развития не могут стать постиндустриальными, не выработав у себя индустриальной базы. Говоря более конкретно, государства, способные к шагу в будущее, это почти все государства Северной Америки, Европы и Япония.
Концепция постиндустриального общества имеет свое вполне практическое применение. Существуя в рамках футурологии, она очерчивает основные контуры развития общества, показывая как положительные черты данного процесса, так и отрицательные. О практической восстребованности данной концепции можно судить по тому, что многие авторы, посвятившие свои работы данной проблеме, работали и работают в качестве советников по экономическим, экологическим и социальным вопросам в администрациях многих стран. По словам Э. Гидденса, одного из идеологов данного направления, «футурология – построение таблиц возможных /вероятных/ достижимых версий будущего – становится более важной, чем летопись прошлого» .
Итак, что же такое постиндустриальное, или как его еще принято называть, информационное общество. Как понятно из самого названия, это некое общество, которое придет на смену индустриальному обществу, которое, в свою очередь некогда сменило общество аграрное. Смена одного общества или цивилизации другой является одним из ключевых моментом теории постиндустриального общества. Поэтому я считаю нужным подробно остановиться на этом.
Глава I. Предпосылки становления и основные концепции постиндустриального общества.
§1. Теория постиндустриального общества как необходимое звено современной
цивилизационной концепции философии истории.
В современной западной историософии наиболее распространенным считается деление всей человеческой истории на три общества: аграрное, индустриальное и постиндустриальное или информационное. Собственно говоря, после упадка марксистской философии, делившей историю всего человечества на общественно-экономические формации, такой подход остался практически единственным и не имеет на данный момент весомых альтернатив. Эти три эпохи принято так же называть цивилизациями, подчеркивая их самодостаточность и принципиальное отличие друг от друга.
Итак, первой цивилизацией на пути развития человечества была цивилизация аграрная. История этой цивилизации насчитывает более пяти тысяч лет. Начавшись на самой заре человечества, она просуществовала в Европе вплоть до начала XVIII века. В качестве основы данной цивилизации можно выделить использование практически неизмененной природы, использование естественных источников энергии (энергия падающей воды, сила собственных мышц и сила животных). На этом этапе развития человечества для него были характерны такие основные черты как преклонение перед сверхъестественными силами и патриархальная семья.
В наше время все чаще и чаще можно слышать об аграрной цивилизации как о времени, когда «человек жил в гармонии с природой», когда человек не был еще испорчен нравами массовой культуры, причем эти фразы иллюстрируются живописными словесными картинами чистой воды, зеленой травы и безоблачно голубого неба, с летающими в нем прекрасными птицами.
Такое представление об аграрной цивилизации как об Эдеме принципиально неверно. Конечно, вода была намного чище, и небо было намного голубее, но человеку аграрной цивилизации приходилось куда более тяжело, нежели человеку цивилизации индустриальной. Каждый день был для него борьбой за выживание с природой, которая не щадя уничтожала целые племена. Даже тяжелая и напряженная работа на протяжении всего лета отнюдь не гарантировала человеку аграрной эпохи полную сохранность и безопасность зимой. В таких условиях постоянной неуверенности в завтрашнем дне, человек искал некой опоры извне, на которую он мог бы надеяться. Такой опорой стал для него бог. Начиная с времен Древнего Египта и Древней Греции и заканчивая эпохой позднего Средневековья, боги (или Бог единый) служили строгими, но справедливыми хранителями людей. Именно к ним обращались люди в сложные минуты своего существования как к своим заступникам и хранителям. И если человека, или то племя, к которому он принадлежал, постигало какое-то несчастье, будь то неурожай или эпидемия, то он, прежде всего, пытался молитвами и жертвоприношениями умилостивить прогневавшегося бога.
В эпоху Средневековья религиозный догматизм достигает своего пика. Запретным становится все, что хоть как-то может подорвать высокий авторитет церкви и Священного Писания. Религиозность стала пронизывать абсолютно все сферы человеческой жизнедеятельности, от образования до производства. Фраза, которую повторяли практически все отцы церкви, натолкнувшись на те или иные сложности в понимании или трактовки Писания, «бог это вопрос веры, а не разума», на многие столетия предотвратила развитие науки, как учения, предлагавшего свой, зачастую противоречащий схоластическим догматам взгляд на вещи и миропорядок. Практически все попытки научных исследований в эпоху Средневековья заканчивались сжиганием чертежей вместе с их хозяевами. И лишь в XIV, XV веках, уже в эпоху Возрождения и в последовавшую за ней эпоху Нового Времени, наметились первые сдвиги от догматичности к развитию того научного знания, которое полностью определило становление индустриальной цивилизации, которая, по словам Э. Тоффлера , смогла полностью утвердится в Европе лишь к началу XVIII века.
Здесь можно задать вполне правомерный вопрос. Почему именно новоевропейская наука лежит в основе того, что принято называть индустриальным обществом. Всем известно, что эпоха Нового Времени не была первой эпохой, где науке уделялось большое внимание. Наука сильно была развита еще в Древней Греции, почти за две тысячи лет до эпохи Нового Времени. По сей день, открытия Архимеда и Пифагора являются одними из ключевых в нашей физике и геометрии. Почему общество с таким высоким уровнем развития науки и знания не породило собой индустриальную цивилизацию?
Ответ заключается в следующем: для науки периода Древней Греции была характерна созерцательность, а не созидательность. Величественные храмы Артемиды Эфесской и Парфенон, гармоничные античные статуи и прекрасные греческие вазы – все это создавалось для поклонения богам и эстетического созерцания. Древний грек был куда больше озабочен красотой и гармонией, нежели прогрессом и улучшением. Хорошие природные условия в сочетании с полисной демократией и рабовладельческим строем, – все это обеспечивало хорошие условия для существования свободного человека. Древнему греку не было нужды создавать паровой двигатель или прядильный станок – все это заменялось рабской силой. Ему не было нужды создавать гигантские фабрики с конвейерным производством, выпускающие тысячи единиц продукции за считанные минуты – он мыслил в других категориях. Созидание материальных вещей стимулировалось скорее эстетической, нежели практической стороной. Древний грек больше заботился о гармонии своего тела и разума, нежели был озабочен попытками обезопасить и улучшить свое существование.
Итак, в эпоху Нового Времени произошел перелом, когда теология частично отдала свои былые позиции науке, науке уже практической а не созерцательной. Так, одними из первых основоположников современного научного знания считаются Ф. Бэкон и Р. Декарт. «Знание – сила», объявил Бэкон еще в конце XVI века, добавив, что лишь наука, основанная на знании, способна разрешить проблемы человека и улучшить его положение . Исследование строения животных и человека, проведенные учеными Нового Времени, не обнаружили с необходимостью некой субстанции, которую традиционно называют душой, и которая могла бы иметь хоть какое-то отдаленное отношение к тому, что было обнаружено внутри человека. Все эти исследования сильно подорвали авторитет церкви, сначала частично, а потом полностью секуляризировав сознание ученого и освободив его от ненужных, а подчас даже вредных догматических установок. И если еще Р. Декарт, наряду с проводимыми им опытами по исследованию «шишковидной железы» (органа, отвечающего за взаимодействие души и тела), занимался вопросом может ли бог быть обманщиком и отвечал на это отрицательно , то уже в эпоху Просвещения, в XVI, XVII веках, наука полностью противопоставила себя религии, объявив предшествовавшую эпоху Средневековья ни чем иным, как «средневековым мракобесием». Именно в эпоху Просвещения окончательно сложилось представление о том, что именно научный прогресс и ни что иное, способен улучшить благосостояние людей. Как раз на это время и приходится появление первых зачатков индустриализма в Европе.
Как отмечает Тоффлер, о появлении индустриализма в полной мере нельзя говорить вплоть до XVIII века, когда по Европе прокатывается волна революций, сменивших старый аграрный строй на новый индустриальный. Символом борьбы старой и новой цивилизации явилась гражданская война в Америке, проходившая между промышленным севером и сельскохозяйственным рабовладельческим югом, в которой, как известно, победил север. Закончилась волна революций революцией в России в 1917 году, а полностью индустриальная цивилизация укрепилась в западном мире лишь к середине XX века.
Что же нового, по сравнению с предыдущей аграрной эпохой принесла новая цивилизация. Все исследователи, работающие в рамках данного направления сходятся в одном: новая цивилизация полностью изменила все сферы жизнедеятельности человека, уничтожив старые институты традиционного общества и заменив их новыми: «это богатая многосторонняя социальная система, касавшаяся любого аспекта человеческой жизни и нападавшая на любое проявление прошлого, связанного с первой волной» .
Новая цивилизация изменила производство, обратилась к абсолютно другим источникам энергии, изменила общественные отношения и политические структуры, изменила минимальную ячейку общества – семью, создало другие морально нравственные нормы и почти полностью вычеркнула бога как основу всего сущего из человеческого сознания.
Скачек в развитии науки и техники в XVII, XVIII веках позволил создать сначала мануфактурное, затем фабричное производство. Создание парового двигателя, а затем и двигателя внутреннего сгорания, открытие свойств электричества и многое другое позволило разрушить устаревшее кустарное производство, рассчитанное на индивидуальное потребление, и заменить его стандартизированным промышленным производством. Создание конвейера в несколько тысяч, а то и десятков тысяч раз увеличило скорость производства товаров. Особенности конвейерного производства позволяли создавать только стандартные товары, ничем друг от друга не отличающиеся. Развитие стандартизированного промышленного производства повлекло за собой необходимость синхронизации. Люди перестали жить временными и сезонными циклами. Фабрика работала и днем и ночью в любое время года. Такой ритм работы потребовал синхронизированности времени. Точность во времени стала неотъемлемым требованием данной эпохи. И если раньше лишь немногие имели часы дома, и это скорее было роскошью, чем необходимостью, то в индустриальную эпоху часы уже играют роль некоего символа, без которого невозможен привычный ход индустриальной жизни. Стандартизация, синхронизация и массификация стали первоосновами новой индустриальной эпохи.
Но последствия этих новшеств индустриальной эпохи пошли куда дальше, чем простое изменение в производстве. Они изменили культуру и общество. Производство, требовавшее огромных усилий и отнимавшее огромное количество времени у каждого отдельного индивида, потребовало создания абсолютно иных социальных институтов: больниц, школ, детских садов, поликлиник. Воспитание, как первооснова социализации человека, перестало быть прерогативой лишь семьи. Семья сменилась детским садом, школой и училищем, где произошли точно такие же изменения, как и в производстве. Стандартизированное воспитание и обучение людей в стандартизированные часы по стандартным книгам создало эффект массового сознания, в котором сознание индивидуального «Я» сменяется сознанием безликого «Мы». Эффект массового сознания немыслим без такого феномена как массовая культура. Конвейерное производство производящее каждый день тысячи стандартных элементов одежды и украшений, массовые газеты и телевидение, доводящие до массовой публики стандартную информацию, стандартные кинофильмы и музыка и многое другое – основные характеризующие индустриального общества.
Произошедшие глобальные изменения оказали влияние не только на общественную жизнь, они изменили самого человека, в том числе и минимальную ячейку общества – семью.
Для аграрной цивилизации была характерна патриархальная семья с огромным количеством родственников. Только усилиями такой семьи человек мог справиться с проблемами, которые поджидали его на каждом шагу. Только под крылом большой семьи человек чувствовал себя в безопасности. С наступлением эпохи индустриализма, необходимость большой родоплеменной семьи отпадает. Человек больше не чувствует опасности перед непредсказуемой природой. Его фабрика будет работать при любых погодных условиях. Он знает, что в случае болезни о нем побеспокоятся органы здравоохранения, он знает, что в старости он будет получать пособие от органов социального обеспечения. Традиционное представление о родоплеменной семье как о защитнике и покровителе отпадает. Более того, большая семья становится обременительной. Для человека данной эпохи характерна большая подвижность и мобильность. Если в период аграрной цивилизации, по подсчетам исследователей, в среднем, наибольшее расстояние, которое человек преодолевал за всю свою жизнь не превышало 15 километров, то в период индустриальной цивилизации, в среднем, человек преодолевает уже расстояние в 1000 километров. Естественно, большая семья не может обладать хорошей мобильностью. Как результат всего этого, традиционная семья распадается, и на смену ей приходит новая семья, нуклеарная, то есть семья, состоящая из отца, матери и детей.
Индустриальная цивилизация принесла с собой не только абсолютно новые способы производства, потребления и общественного устройства, она изменила сознание людей. Человек, живший в середине XX века, мыслил уже абсолютно другими категориями, нежели человек XV века. Бог, являвшийся основой мироздания в первую эпоху, практически полностью потерял свои позиции во вторую. О человеке заговорили уже не как о божественном создании, а как о закономерном процессе эволюционного развития. Если еще 500 лет назад одно упоминание о том факте, что в нашем мире имеются какие-то вполне объяснимые физические силы, не имеющие никакого отношения к богу, могло стоить человеку жизни, то в индустриальную эпоху утверждение обратного могло стоить человеку репутации или даже карьеры. В цивилизованных странах Европы религия в старом ее понимании, практически полностью изжила себя. Религия стала скорее частью культурного наследия. Она влияет на общество куда меньше, чем средства массовой информации.
Индустриальная цивилизация, несомненно, являлась более прогрессивной формой общественного устройства, нежели цивилизация аграрная. Средний уровень жизни увеличился в среднем в полтора раза, человек стал куда более уверен в завтрашнем дне, чем его прародитель и, как следствие этого, у человека стало появляться больше свободного времени, которое он мог проводить с удовольствием для себя. В развитых индустриальных странах старость перестала рассматриваться как «закат жизни», она стала «второй жизнью», которую человек может жить в свое удовольствие.
§ 2. Основные концепции постиндустриального общества.
Как мы видим, в середине XX века преобладали скорее пессимистические взгляды на будущее европейской цивилизации, нежели оптимистические. Не прибавила явно оптимизма и Вторая мировая война, показавшая всему человечеству, к чему могут привести тоталитарные режимы и поиски «жизненного пространства». Казалось, весь западный мир неминуемо движется в сторону пропасти.
Именно в это время и появляется концепция постиндустриального общества, как концепция, указывающая на альтернативный путь развития человечества.
Индустриализм, как особый способ производства, общественной организации и культуры полностью установился в Европе к середине XX века. Но не успел он еще отпраздновать свое становление, как заговорили о новом постиндустриальном обществе, которое, в свою очередь, будет представлять абсолютно иной способ производства, общественной организации и культуры.
Одним из первых философов, заговорившим о постиндустриальном обществе, был Д. Белл. В развернутом виде концепция постиндустриализма представлена в его книге "Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования", изданной в 1973 г.
Разделяя историю человеческого общества на три стадии - аграрную, индустриальную и постиндустриальную, Д.Белл стремился обрисовать контуры постиндустриального общества, во многом отталкиваясь от характеристик индустриальной стадии. Подобно другим теоретикам индустриализма, он трактует индустриальное общество как организованное вокруг производства вещей и машин для производства вещей. Понятие индустриального общества, подчеркивает он, охватывает прошлое и настоящее различных стран, которые могут принадлежать к противоположным политическим системам, в том числе таких антагонистов, как США и СССР. Именно индустриальный характер общества, по Беллу, определяет его социальную структуру, включая систему профессий и социальные слои. Социальная структура при этом отделяется от политического и культурного составляющего общества. По мнению Д.Белла, происходящие в середине XX века изменения в социальной структуре свидетельствуют о том, что индустриальное общество эволюционирует к постиндустриальному, которое и должно стать определяющей социальной формой XXI века, прежде всего в США, Японии, Советском Союзе и в Западной Европе.
В качестве основных черт постиндустриального общества Белл выделяет следующие:
1.Замена механических, электрических и электромеханических средств на электронные. Телефония, телевидение, печатанье и многое другое – все это осуществляется с помощью электронных устройств.
2.Произошла миниатюризация. Компьютеры сильно уменьшились по своим размерам, одновременно сильно выиграв в качестве.
3.Преобразования в цифровую форму. Здесь уместно упомянуть работу Ж. Лиотара «Состояние постмодерна», в которой философ заявляет, что наконец-то свершилась мечта Рассела и раннего Витгенштейна, искавших универсальный язык. Такой язык был найден. Это язык, который на данный момент использует все научное и ненаучное сообщество – язык двоичной системы исчисления.
4.Создание программного обеспечения, которое приспосабливает компьютер к нуждам потребителя.
Для постиндустриальной стадии характерен переход от производства вещей к производству услуг «В постиндустриальном обществе получают широкое распространения новые виды услуг. Гуманитарное образование, здравоохранение, социальные службы, и профессиональные услуги: анализ и планирование, дизайн, программирование и т.д.» Эта черта постиндустриального общества тесно связана с изменениями в распределении занятий: наблюдается рост интеллигенции, профессионалов и "технического класса" (такая тенденция обнаруживается уже в изменениях структуры занятости, происходящих в поздний период индустриальной эпохи). Если индустриальное общество есть организация машин и людей для производства вещей, то центральное место в постиндустриальном обществе, по Д.Беллу, занимает знание, и притом знание теоретическое. В своей работе «Грядущее постиндустриальное общество» он пишет следующее: «…конечно, знание необходимо для функционирования любого общества. Но отличительной чертой постиндустриального общества является особый характер знания. Важнейшее значение для организации решений и направления изменений приобретает центральная роль теоретического знания, предполагающего первенство теории над эмпиризмом и кодификацию знаний в абстрактных системах символов, которые могут использоваться для интерпретации различных изменяющихся сфер опыта. Любое современное общество живет за счет инноваций и социального контроля за изменениями, оно пытается предвидеть будущее и осуществлять планирование. Именно изменение в осознании природы инноваций делает решающим теоретическое знание".
Важнейшую составляющую процесса превращения теоретического знания в источник инноваций Д.Белл видел в возникновении наукоемких отраслей промышленности - таких, как химическая промышленность, вычислительная техника, электроника, оптика. Большое впечатление на американского ученого произвело теоретическое обоснование возможности вмешательства правительства в экономику, предпринятое Кейнсом, и практические меры, осуществленные Рузвельтом для преодоления великой депрессии. Эти явления, считает Белл, служат показателем того, что экономические концепции (т.е. теоретические построения в области экономической науки) могут играть определяющую роль в государственном управлении и экономической практике, но "было бы технократизмом полагать, - пишет он, что управление экономикой есть прямое приложение экономической модели. В этом случае мы упустили бы из внимания политические соображения, устанавливающие структуры принятия решений. Экономические же модели определяют границы, в которых можно действовать и могут определять последствия альтернативных политических выборов".
Соединение науки, техники и экономики находит выражение в феномене R&D (research and development / исследование и развитие), которые, по мнению Д.Белла, должны играть все более важную роль в обществе, ориентированном в будущее. Ориентированность в будущее - еще одна черта постиндустриального общества - предполагает контроль за технологиями, оценки технологий, разработку моделей технологического прогноза. Наконец, существенной характеристикой постиндустриального общества, считет Белл, явится уже возникшая новая интеллектуальная технология, используемая в принятии управленческих решений. Он полагал, что к концу XX века новая интеллектуальная технология будет играть столь же выдающуюся роль в человеческих делах, какую играла машинная технология в прошедшие полтора века. Интеллектуальная технология, в интерпретации Белла, предполагает использование алгоритмов, как правил решения проблем взамен интуитивных суждений. Эти алгоритмы могут быть реализованы в автоматической машине, в компьютерной программе или в наборе инструкций, основанных на некоторых математических формулах. Интеллектуальная технология, таким образом, связана с использованием математической или логической техники при работе с "организованной сложностью", в качестве которой могут быть рассмотрены различные, в том числе социальные, организации и системы.
Примеры новых интеллектуальных технологий, по Беллу, предоставляет теория игр и системный анализ. "Цель новой интеллектуальной технологии, - пишет он, - не больше и не меньше, чем реализовать мечту социальных алхимиков - мечту об "упорядочении" массового общества. В современном обществе миллионы людей ежедневно принимают миллиарды решений относительно того, что покупать, сколько иметь детей, за кого голосовать, куда пойти работать и т.п. Любой единичный выбор может быть непредсказуем, как непредсказуемо поведение отдельного атома, в то время как поведение совокупности может быть очерчено столь же четко, как треугольники в геометрии".
Признавая, что осуществление такой цели есть утопия, и что она неосуществима постольку, поскольку человек сопротивляется рациональности, Белл считает, однако, что движение в направлении этой цели возможно, поскольку человек связан с идеей рациональности. Если роль "мастера" в интеллектуальной технологии играет теория принятия решений, то роль "инструмента" выполняет компьютер. Без компьютера применение новых математических средств было бы предметом лишь интеллектуального интереса или осуществлялось бы с "очень низкой разрешающей способностью". Именно компьютеры, позволяющие выполнять значительное число операций в течение короткого интервала времени, делают возможным развитие интеллектуальной технологии.
Центральная роль теоретического знания в постиндустриальном обществе определит, по мнению Белла, и положение ученого как центральной фигуры такого общества. Если в последнюю сотню лет основным институтом являлся завод или подобное ему предприятие, в постиндустриальном обществе на первое место выдвигается университет, с его ориентированностью на знание.
Характеризуя ситуацию в США, сложившуюся к середине XX века, Д.Белл отмечал, что до сих пор власть находилась в руках делового сообщества, хотя в последнее время разделяется до некоторой степени с профсоюзами и государством. Тем не менее, большая часть решений, касающихся повседневной жизни гражданина - относительно доступных видов работы, размещения заводов, инвестиций в производство новой продукции, распределения налогового бремени, профессиональной мобильности, принимаются бизнесом, и с недавнего времени - правительством, которое отдает приоритет процветанию бизнеса. В постиндустриальном обществе важнейшие решения относительно роста экономики и ее сбалансированности будут исходить от правительства, но они будут основываться на поддерживаемых правительством научных исследованиях и разработках (R&D), на анализе "затраты - эффективность", "затраты - полезность"; принятие решений, в силу сложного переплетения их последствий, будет приобретать все более технический характер. Бережное отношение к талантам и распространение образовательных и интеллектуальных институтов станет главной заботой общества. Для постиндустриального общества будет характерна новая элита, основанная на квалификации, получаемой индивидами благодаря образованию, а не на обладании собственностью, наследуемой или приобретаемой за счет предпринимательских способностей, и не на политической позиции, достигаемой при поддержке партий и групп. Так, в своем предисловии к русскому изданию 1999 года он выделяет, что в США на 1999 год 70% населения были заняты в сфере услуг и тенденция развития этой сферы будет продолжаться.
Концепция постиндустриализма, - во всяком случае, в ее оригинальном варианте, представленном в работах Д.Белла, - оказалась достаточно глубокой в теоретическом отношении, интересной в плане поставленных вопросов и открывающей широкие исследовательские перспективы. Не удивительно, что она спровоцировала множество разнообразных трактовок и интерпретаций постиндустриального общества, иногда существенно отличных от оригинала. Выражение "постиндустриальное общество" широко употребляется в современной литературе, и почти каждый автор наделяет его своим, особым смыслом. Данная ситуация не в последнюю очередь связана с тем обстоятельством, что само по себе слово "постиндустриальное" указывает лишь на положение данного типа общества во временной последовательности стадий развития - "после индустриального", - а не на его собственные характеристики.
Выражение "информационное общество" у Белла - это новое название для постиндустриального общества, подчеркивающее не его положение в последовательности ступеней общественного развития - после индустриального общества, - а основу определения его социальной структуры - информацию. Информация для Белла связана прежде всего с научным, теоретическим знанием. Информационное общество в трактовке Белла обладает всеми основными характеристиками постиндустриального общества (экономика услуг, центральная роль теоретического знания, ориентированность в будущее и обусловленное ею управление технологиями, развитие новой интеллектуальной технологии).
В наступающем столетии, - утверждает Д.Белл, - решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях. Это приведет к появлению единого пространства, в том числе и экономического: «Границы между странами практически полностью исчезли. Капитал направляется туда, где (при наличии политической стабильности) есть наибольшая отдача от инвестиций или добавочной стоимости»
В первоначальном варианте концепции постиндустриализма делался упор на то, что развитие электронно-вычислительной техники дает возможности перерабатывать огромные объемы информации для принятия решений в первую очередь правительственным структурам. В белловской концепции информационного общества подчеркивается важность обеспечения доступа к необходимой информации индивидов и групп, автор видит проблемы угрозы полицейского и политического наблюдения за индивидами и группами с использованием изощренных информационных технологий. Знание и информацию Белл считает не только "агентом трансформации постиндустриального общества", но и "стратегическим ресурсом" такого общества. В этом контексте он формулирует проблему информационной теории стоимости. Когда знание в своей систематической форме вовлекается в практическую переработку ресурсов (в виде изобретения или организационного усовершенствования), можно сказать, что именно знание, а не труд выступает источником стоимости.
Постиндустриальное общество не ограничивается рамками развития экономики и производства, оно изменяет все традиционные сферы жизни общества: «Важнейшая характеристика новой технологии заключается в том, что она затрагивает не отдельную область (что подразумевает термин «высокие технологии»), а самые разные аспекты жизни общества и преобразует все старые отношения».
Немного другую позицию занимает американский социолог и философ Э. Тоффлер. Тоффлер является автором целой трилогии, посвященной исследованию постиндустриального общества: «Шок будущего» (1970), «Третья Волна» (1980) и «Метаморфозы власти» (1990)
В своей самой первой книге «Шок будущего», Тоффлер показывает всю грандиозность изменений, которую несет с собой будущее постиндустриальное общество. Развитие компьютерных и телекоммуникационных технологий приводит к тому, что потоки информации, обрушивающиеся на человека, увеличиваются с каждым днем, при одновременной тенденции к все большей дифференцированности. Человек не успевает приобщиться к чему-то одному, как уже появляются десятки, а то и сотни нововведений. Рушатся старые порядки в области техники, культуры, общественных взаимоотношений. При таких условиях экспоненциального возрастания всякого вида новшеств, человек теряется в мире. Его приоритеты рушатся, а новые не успевают еще сформироваться. Человек чувствует себя потерянным, у него появляются синдромы психологических и даже физических недомоганий. Это, по словам Тоффлера, является болезнью, которую он назвал «шоком будущего» .
Противостоять этому заболеванию крайне сложно. Полная абстрагированность от внешнего мира может привести к куда более серьезным последствиям для человека. В то же самое время, жить на стыке эпох и не быть подверженным увеличивающимся потокам информации со всех сторон – невозможно. Единственный способ, с помощью которого можно ослабить негативное воздействия этого шока – введение в школах и университетах предмета «будущего», на котором человек будет плавно приобщаться к новшествам нашего времени, перед тем, как ему придется столкнуться с ними на практике.
Более детальная и разработанная постиндустриальная концепция Тоффлера представлена в его второй книге трилогии. Она называется «Третья Волна». Эта книга по праву считается Библией постиндустриалистов, так как детально рассматривает все аспекты данного общества, от экономики и политики до сфер культуры и образования.
Тоффлер предлагает свой особый термин, характеризующий постиндустриальное общество, – «третья волна». «Первая волна» и «вторая волна» сравниваются у него соответственно с аграрным и индустриальным обществом. Термин «волна» не случаен. Постиндустриальная и в свое время индустриальная волны смывают, подобно волнам цунами, весь предыдущий порядок, затрагивая все аспекты человеческой жизни.
Подобно Беллу, Тоффлер считает началом становления постиндустриального общества середину двадцатого века, а именно время, когда компьютерные технологии достигают значительных результатов в своем развитии. Информация, как основа общества будущего, начинает теснить даже такую традиционную для индустриального общества сферу, как производство. Знание, и в первую очередь знание высокотехнологичное, способное порождать новое знание и быть внедренным в любую сферу человеческой деятельности, становится основным ресурсом человечества.
Революция, произошедшая в науке и технике, оказывает глубочайшее воздействие на все сферы человеческой деятельности. Меняются старые представления о семье, работе, морали, человеческом общении. Происходят огромные изменения и в сфере культуры. Если раньше всегда существовала некая культурная парадигма, к которой тяготели все направления, то в новом обществе, культурная парадигма разрушается под воздействием «блип-культуры», то есть культуры коротких, ничем между собой не связанных роликов, в беспорядочном показе которых сложно выделить какое-либо единство.
Не меньшие изменения происходят и в сфере производства. Развитые информационные и компьютерные технологии позволяют уничтожить предыдущий порядок массификации, стандартизации и синхронизации. Конвейерный способ производства безвозвратно уходит в прошлое, ему на смену приходит индивидуальный способ производства. Если раньше для того, чтобы внести некое разнообразие в создаваемую продукцию приходилось менять конвейер, станки, формы и шаблоны, по которым методом идентичной штамповки создавались все единицы продукции, то сейчас в этом нет никакой необходимости. При использовании лазерных технологий абсолютно не важны формы и шаблоны, а генераторы случайных чисел способны в рамках одного товара создать десятки, сотни, а то и тысячи вариаций.
Развитие вычислительных машин сделало возможным и осуществление генетической революции. Стало возможным создание абсолютно новых видов животных и растений, что может во многом лишить мир продовольственного кризиса. Несомненно, у генетики есть много обратных сторон, с которыми человечество еще не сталкивалось. Есть опасность, согласно Тоффлеру, и выходу генетических технологий из-под контроля или попадание их в руки террористов. И это лишь одна из того огромного количества проблем, с которыми придется столкнуться человечеству будущего.
Но переход к новой цивилизации для Тоффлера не сводится только к развитию информационных технологий и революции в области генетики. Переход к данному обществу – необходимость, единственной альтернативой которой является гибель человечества в глобальных масштабах.
Если во время аграрной цивилизации воздействии человека на природу было минимальным, человек взаимодействовал с природой, подстраиваясь под ее географические, климатические и природные условия, то во время индустриальной цивилизации человек подчинил себе природу. Подчинив ее себе, человек начал свирепое наступление на окружающий мир, безжалостно подчиняя и изменяя его. Объявив себя хозяином природы, венцом эволюции, человек, зачастую не сознавая последствий своих деяний, превращал живописные пейзажи в промышленные районы, потребляя миллионы тонн природных ресурсов ежедневно и выбрасывая огромное количество вредных веществ и газов в атмосферу.
Такое использование невозобновимых источников энергии не может продолжаться вечно. Не может беспоследственно продолжаться и загрязнение окружающей среды. Именно в этом и заключен основной пафос работы Тоффлера. Подобно экологическим критикам индустриализма, он уделяет самое существенное место данной проблеме.
Постиндустриальное общество, главным ресурсом которого является знание, а главной энергетической базой – возобновляемые источники энергии, является единственным возможным путем развития человечества. Внедрение последних достижений информатики и техники в производство делает возможным увеличить производительность в несколько раз при одновременном увеличении качества и количества произведенной продукции.
В этой необходимости перехода к новому обществу и заключается основной принцип отличия Тоффлера от Белла, у которого процесс становления информационного общества – процесс планомерной эволюции. У Тоффлера же ключевой момент – момент кризиса цивилизации, ее полного изживания, в результате которого цивилизация уже не может развиваться на старой основе. Она уже достигла пика своего развития и, подобно шпенгелеровской Европе, вошла в стадию упадка: «кризис проявляется в системе социального обеспечения. Переживает кризис система почтовой связи. Кризис охватил систему школьного образования. Кризис в системах здравоохранения. Кризис в системах городского хозяйства. Кризис в международной финансовой системе. Кризис в национальном вопросе. Вся система второй волны в целом пребывает в кризисе».
Кризис второй волны не оставляет человечеству никакой альтернативы, кроме полной смены всех старых представлений и ценностей. Кризис личности и обезличивание, о котором так много говорил Маркузе в «Одномерном человеке» интересует Тоффлера в меньшей степени, чем кризис экологический и энергетический. Когда на карту поставлено существование человека, угрозу чему мы реально видим из экологических статистик и прогнозов, все остальные проблемы становятся менее важными. Переход к постиндустриальному обществу – единственная альтернатива гибели человечества. Поэтому, наряду с компьютерными и телекоммуникационными технологиями, как первоосновами постиндустриального общества, не меньшее значение, согласно Тоффлеру, занимает и переход к экологически чистым технологиям, основанным на возобновляемых источниках энергии: «…крайне важно понять, что индустриализация завершена, ее силы истощены, вторая волна всюду пошла на убыль, поскольку надвигается следующая волна перемен. Два важных обстоятельства делают невозможным дальнейшее существование индустриальной цивилизации. Первое: "борьба с природой" достигла критической точки. Биосфера просто не вынесет дальнейшего наступления промышленности. Второе: мы не можем далее неограниченно расходовать невосстанавливаемые энергоресурсы, которые до сих пор представляли собой основную часть дотации индустриального развития». Мы не можем называть общество постиндустриальным, до тех пор, пока не выполнены эти два ключевых условия: тотальная компьютеризация и полный переход на возобновляемые источники энергии. Если с первым цивилизованные страны достигли значительных успехов, то во втором заметных изменений в ближайшем будущем не предвидится. Поэтому, как считает Тоффлер, постиндустриальное общество на Западе мы не имеем права пока называть иначе, чем становящееся.
В своей третьей книге «Метаморфозы власти», заключающей книге трилогии, Тоффлер показывает, как новые тенденции в цивилизованном обществе влияют на процессы управления и даже насилия. Ключевым фактором в этом изменении тоже становится знание. Сила, богатство, знание – вот рычаги любой власти. В постиндустриальном обществе главным рычагом, воздействующим и оптимизирующим все другие, становится знание: «Оружие может добыть вам деньги или вырвать секретную информацию из уст жертвы. Деньги могут купить вам информацию или оружие. Информация может быть использована как для увеличения количества доступных вам денег, так и для усиления ваших войск». Знание становится основой власти в постиндустриальном обществе. Оно может наказывать, вознаграждать, убеждать и изменять. Обладая знанием, можно умело обойти нежелательные ситуации, а так же избежать лишних трат сил и средств, оно служит для приумножения богатства и силы. Знание для Тоффлера, это, прежде всего, информация, данные, представления и образы, а так же подходы, ценности и прочие символические продукты общества независимо от того, «истинны» они, «приблизительны» или «ложны».
Насилие, утверждает Тоффлер, в XXI веке будет лишено своих традиционных, сложившихся тысячелетиями качеств. Из сферы физической оно перейдет в сферу интеллектуальную. Большие корпоративные боссы перестанут физически наказывать своих провинившихся подчиненных. Они перестанут бороться с такими же методами и с другими корпорациями. Насилие переместится в сферу закона. И сила корпорации в таком обществе будет измеряться уже не в количестве сотрудников «службы безопасности», а в возможности корпорации всеми легальными и нелегальными способами влиять на умы судей и политиков. «Насилие, которое в основном используется для наказаний, - наименее разностороннее средство власти. Богатства, которые могут использоваться для вознаграждения и для наказания, а так же преобразовываться во многие другие средства, служат куда более гибким инструментом власти. Однако же более всего разносторонни и основательны знания, поскольку с их помощью человек в состоянии решить задачи, которые могли бы потребовать использования насилия или богатства. Зачастую знания можно использовать так, чтобы другие люди были вынуждены действовать желательным для вас способом, а не в собственных интересах. Знания дают власть высочайшего качества» .
Скопление власти в руках крупных корпораций проходит на фоне упадка власти государства. Государство все в меньшей и меньшей степени в состоянии контролировать сознание масс. Появление спутниковых каналов и сети Интернет совершило сильнейший удар по всем властным государственным структурам, уничтожив ряд тоталитарных режимов.
Революция в науке и технике, породившая революцию в знании и необходимость экологических преобразований, создают абсолютно новое, отличное от всех предыдущих форм общество, в котором традиционные ценности и подходы уступают место новым, абсолютно отличным от предыдущих.
Немалый вклад в развитие концепции постиндустриального общества внес и французский философ и социолог М. Кастельс. Вышедшая в свет в 1994 году книга «Информационная эпоха» во многом дополнила концепции Белла и Тоффлера.
Подобно Беллу и Тоффлеру, он придерживается цивилизационного подхода к исследованию общества, то есть разделяет всю историю человека на три цивилизации: аграрную, индустриальную, информационную. Для каждой из этих трех эпох характерен свой элемент, который является фундаментальным. Если для аграрной цивилизации это количественный рост трудовых усилий и добычи ресурсов, для индустриальной эпохи – введение новых энергетических источников, то для информационной эпохи это, прежде всего, технология генерирования знания и обработка информации. Специфическим для данной эпохи является воздействие знания на само знание, как главный источник производительности. Развитие информационного сектора влечет за собой так же изменения и в социальном секторе. Эти новшества информационной эпохи носят глобальный характер, именно поэтому об этом обществе можно говорить как о цивилизации.
Новое общество характеризуется, прежде всего развитием компьютерных и телекоммуникационных технологий. Основой данного общества становится информация. Но информация не в обыденном ее понимании, как любое сведение о чем-то или о ком-то, а информация высокотехнологичная, способная производить новую информацию, которая может моментально быть пущена в производство для интенсификации производственного процесса.
Такими современными высокотехнологическими областями он считает, прежде всего:
·микроэлектронику
·вычислительную технику
·телекоммуникации
·генную инженерию
Между этими областями уже нет той пропасти, которая, зачастую, была между двумя дисциплинами еще сто лет назад. Все эти передовые области неразрывно связаны друг с другом. Без развития микроэлектроники невозможно было бы создать вычислительную технику. В свою очередь, именно вычислительная или компьютерная техника лежит в основе всех современных средств телекоммуникации. В свою очередь, телекоммуникация сделала возможным такой феномен как глобализация, то есть стирание традиционных рамок между государствами и становление некоего единого технологического, торгового, экономического и информационного пространства. Глобализация позволила осуществлять дорогостоящие, не подвластные бюджету одного государства, проекты. Одним из таких крупномасштабных проектов является экспериментирование в области генетики, с помощью которого в данной научной дисциплине были достигнуты потрясающие результаты. Кроме того, развитие генетики было бы абсолютно невозможным без использования в этих экспериментах вычислительной техники. Человек не в состоянии держать в уме и с моментальной скоростью просчитывать десятки или даже сотни тысяч различных генетических комбинаций.
Общество не задает курс технологических изменений, он скорее зависит от индивидуальных изобретений и новшеств. Но общество может, используя мощь государства, задушить развитие технологий или, наоборот, начать технологическую модернизацию, способную улучшить экономику, военную мощь и социальное благосостояние: «Именно благодаря этому взаимодействию между микроисследовательскими программами и большими рынками, созданными государством с одной стороны [военная промышленность], и децентрализованной инновацией, стимулируемой культурой технологического творчества и ролевыми моделями быстрого личного успеха, с другой стороны, новые информационные технологии пришли к расцвету». . Государство, согласно Кастельсу, является решающим фактором в развитии такого общества. Оно может, подобно Советскому Союзу и Китаю, сдерживать развитие информационализации, но может, подобно Японии, сыграть решающую роль в ее развитии.
Человечество уже живет в третью информационную эпоху, начало которой породила американская или лучше сказать калифорниканская революция. Создание микропроцессора и последовавшее за ним создание персонального компьютера, изменило облик современного цивилизованного человечества, сделав огромные изменения в таких областях как экономика и культура: «Компьютерная коммуникация все больше приобретает критическую важность в формировании будущей культуры».
Видя развивающиеся быстрыми темпами информационные технологии и понимая их возрастающую значимость, Кастельс разрабатывает информационную парадигму. Основные характеристики данной парадигмы можно разбить на пять частей:
1.Информация. Перед нами технология для воздействия на информацию, а не информация, предназначенная для воздействия на технологию.
2.Всеохватность эффектов информации, новых технологий. Все процессы нашего индивидуального и коллективного существования непосредственно формируются (но не детерминируются) новым технологическим способом.
3.Сетевая логика. Сеть очень приспособлена к быстроизменяющимся условиями к непредсказуемым моделям развития.
4.Гибкость. Информация способна к быстрой реконфигурации.
5.Растет интегрированность передовых технологий (компьютерных технологий с физикой и химией, генетики с медициной и биологией и т.д.)
Развитие информационных технологий открывает людям путь к невиданным до этого средствам коммуникации, что оказывает огромное влияние как на культурную и социальную, так и на экономическую составляющую общества.
Кастельс уделяет много места в своей работе исследованию изменяющейся экономики. Современный этап экономического устройства цивилизованных стран Запада он называет как «информационный капитализм». Экономика все больше становится глобальной вследствие того, что современные технологии делают возможным потребление, производство и циркуляцию товара в мировом масштабе. «…в новых исторических условиях достижение определенного уровня производительности и существование конкуренции возможно лишь внутри глобальной взаимосвязанной сети» , где глобальная сеть – продукт развивающихся информационных технологий. Необходимо отметить, что «сеть» является одним из ключевых понятий у Кастельса. По его мнению, современное общество полностью погружено в глобальные сети, которые пронизывают все страны и не имеют никаких границ. Основной единицей такого общества становится уже сетевой проект, будь то экономического, производственного или культурного плана, создаваемый участниками сети, а не индивидуальной компанией. И как результат этого – пространство перестает играть доминирующую роль в создании проектов. Главную роль берет на себя информация, циркулирующая с огромной скоростью. Благодаря скоростной циркуляции информации, обеспечиваемой современными информационными технологиями, осуществляется гибкая адаптация к ситуации, гибкая координация решений в центре системы и во всех ее звеньях. Логика пространства в информационную эпоху заменяется логикой потоков, под которыми он понимает «целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают социальные акторы в экономических, политических и символических структурах общества». . Пространство потоков состоит из потоков информации, капитала, технологий, организационного взаимодействия, изображения, звуков, символов. Важнейшим слоем и материальной опорой пространства потоков является цепь электронных импульсов: микроэлектроника, телекоммуникация, компьютерная обработка, система вещания и основанный на информационных технологиях высокоскоростной транспорт. Эта цепь становится материальной опорой одновременных пространственных действий. В прежних обществах, например в аграрных и индустриальных, такой опорой были регион или город. Конечно города, места не исчезают, но их логика и значение оказываются абсорбированными в сети и потоки.
Информационная эпоху характеризуется не только измененным отношением к пространству, но и ко времени. Кастельс характеризует эти изменения в терминах «вневременность» и «одновременность». Компьютерные сети и средства коммуникации синхронизируют время, любая информация становится доступной мгновенно, в «реальном времени». Пространство потоков растворяет время, делая события одновременными. Такие эффекты обуславливаются информацией, ее мгновенной циркуляцией во всеохватывающих информационных сетях.
Иформационная эпоха несет огромные изменения и в социальной жизни. Здесь, подобно Тоффлеру и Беллу, Кастельс подмечает все большие тенденции в сторону диверсификации в сфере общественной жизни, в частности в сфере средств массовой информации. Начавшись еще в 1970 годах с появления пишущего видеомагнитофона, монотонность была практически полностью уничтожена появившейся глобальной сетью Интернет, подарившей человеку уникальные возможности глобальной коммуникации в реальном времени. Именно Интернет, как глобальная сеть, лежит в основе глобализации, процесса, стирающего привычные барьеры и границы между нациями и государствами. Сеть Интернет чрезвычайно трудно контролировать. Это некое глобальное единство, состоящее из сотен миллионов «атомов», где каждый может напрямую соединиться с тем, с кем он хочет. По существу, в такой сети каждый, занимая свою нишу, электронный адрес, является хозяином. Но такая абсолютная свобода, царящая в данной сети, позволяющая практически беспрепятственно общаться на любые темы, привела к эффекту «маргинализации» Интернета, когда определенные социальные группы, которые по тем или иным причинам не могут или не имеют права высказывать свою точку зрения в реальном мире, перебираются в мир виртуальный, в котором, во-первых, им ничего не препятствует, а во-вторых, они получают доступ к миллионам, а то и миллиардам пользователей.
Развитие информационных технологий открывает человеку невиданные доселе возможности, которые несут как положительные, так и отрицательные качества. Интернет дает людям новые возможности свободного общения, в то же время, разрушает некую единую культурную и духовную основу, то что у нас принято называть менталитет, заставляя людей идентифицироваться самим, что приводит к препятствию в общении, а иногда даже и к целой пропасти между различными группами людей. Это может вылиться в конфликты и столкновения. Глобальная экономика, несмотря на все те преимущества, которыми обладает единый мировой рынок, имеет ряд своих существенных недостатков, главный из которых – постоянная нестабильность на мировом рынке вследствие моментального реагирования на события по всему миру.
Российская концепция постиндустриального общества представлена В.Л. Иноземцевым. Наиболее известными книгами этого исследователя являются «Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы » и «Расколотая цивилизация».
Если Белл и Тоффлер называли постиндустриальное общество грядущим, то Иноземцев, подобно Кастельсу, считает, что постиндустриальное общество уже наступило. Вряд ли причиной этого различия являются только те 30 лет, которые отделяют основные работы Белла и Тоффлера от работ Иноземцева.
Иноземцев отмечает, что в 1940 году Д. Кларк выделил трехступенчатую модель развития экономики, которая была характерна для индустриального общества:
1.Добывающие отрасти и сельское хозяйство.
2.Отрасли добывающей промышленности и строительство
3.Производственные и личные услуги.
В послевоенную эпоху к ним стали добавлять еще две ступени:
5.Торговля, финансовые услуги, страхование и операции с недвижимостью.
6.Здравоохранение, образование, научные исследования, индустрия отдыха и сфера государственного управления.
Согласно Иноземцеву, эти две последние ступени, характеризующие сферу услуг, и лежат в основе современного постиндустриального общества. Если для доиндустриального общества главным являлось взаимодействие человека с природой, для индустриального общества – взаимодействие с преобразованной человеком же природой, то для постиндустриального – взаимодействие между людьми. Это взаимодействие выражается, в первую очередь, в развитии сферы услуг, которая направлена уже не на выращивание, строительство, производство и т.д., а на самого человека. Недвижимость, капитал и производственные терминалы в этом обществе теряют свою былую ценность, и на первое место выходит самосовершенствование: «главным моментом его [человека] деятельности становится совершенствование своего личностного потенциала». На первое место выдвигается «информационный сектор». Современный работник производства уже не выглядит так, как выглядел работник столетней давности. От него требуется не бездумное послушание и выносливость, а образованность и инициативность. Знание представляет наибольшее богатство для человека. Подобно Тоффлеру в «Метаморфозах власти», Иноземцев утверждает, что знание лежит в основе всего современного постиндустриального общества, создавая новые сферы как материального, так и духовного производства, а так же модифицируя старые. Темпы промышленного роста не уменьшаются, а, наоборот, увеличиваются. Но затраты на производство уменьшаются с каждым днем. Такой парадоксальный, казалось бы, факт, становится возможным лишь благодаря оптимизации производства и передачи части функций машинам.
Иноземцев также является главным представителем зарубежной концепции постиндустриального общества в России. Практически все книги, посвященные постиндустриальному обществу, выходят под его редакцией. В 1998 году под его редакцией вышла антология «Новая постиндустриальная волна на Западе», включившая в себя наиболее важные выдержки из работ философов и социологов данного направления.
Глава II. Основы постиндустриального общества и его амбивалентные последствия.
§1. Постиндустриальная цивилизация как информационная,
биогенная и глобальная цивилизация.
На основе анализа вышеизложенных концепций, представляется необходимым кратко изложить обобщенную характеристику постиндустриального общества.
Вся история человечества, и эта нить проходит через все три цивилизации, есть не что иное, как история становление искусственного, как основного заменителя всего того естественного или природного, что существовало в мире до человека. Если на первых своих этапах, сфера искусственного не выходила за пределы примитивных орудий и жилищ, то уже в эпоху развитого индустриализма, во многих местах она практически полностью выжила естественное. В крупных промышленных зонах оставались лишь небольшие оазисы природного, которые, впрочем, являлись уже скорее искусственным порождением человека, нежели естественными образованиями.
В постиндустриальную эпоху происходит новый крупный скачек в становлении искусственного. Как и человек индустриальной цивилизации, постиндустриальный человек живет полностью погруженным в сферу искусственного, но существенное различие между людьми двух эпох заключено во взаимодействии с этим искусственным. Старая индустриальная схема «человек → инструмент→продукция» начинает уходить в прошлое, на смену ей приходит схема «человек →компьютер→инструмент→продукция» и «человек →компьютер →инструмент→ человек». В традиционный процесс, просуществовавший тысячелетиями и характеризовавшийся непосредственным участием человека в создании каждой единицы продукции, вклинивается компьютер, постепенно берущий на себя все рутинные функции, не требующие применения аналитического мышления.
Чтобы понять структуру и характер постиндустриального общества, необходимо понять те изменения, которые произошли в основании общества, изменившие старые индустриальные представления и отношения между человеком и порожденной им искусственной средой.
Прежде всего, когда говорят о постиндустриальном обществе, имеют в виду те изменения, которые происходят в области информационных технологий, генетике и интеграции государств в единое глобальное пространство. Подо всеми этими прогрессивными изменениями лежит одно основание - научно техническая революция, которая началась в конце первой половины XX века и выдвинувшая знание как первооснову, как важнейший ресурс цивилизованного общества.
Но почему именно знание?
Еще сто лет назад почти все сделанные открытия предшествовали теоретическим обоснованиям. А. Белл, изобретший телефон, был профессиональным оратором, Т. Эдисон, изобретший лампу накаливания и фонограф, был математически безграмотным, а Г. Бессимер, открывший конвейерный способ переплавки чугуна в сталь, не имел ни малейшего представления об исследовании свойств металлов. В современную эпоху, ситуация кардинально другая. Теоретические открытия практически всегда предшествуют открытиям практическим. Эйнштейн, Бор, Тьюринг – их работы во многом предшествовали и во многом опередили практические открытия. Изобретению микропроцессора, лежащего в основе современного компьютера, предшествовали годы кропотливых теоретических исследований и экспериментов, То же можно сказать и о расшифровке ДНК Уотсоном и Криком. Знание, воплощенное, в первую очередь, в высококачественных специалистах и научных работах, является основным ресурсом современного общества, наличие или отсутствие которого определяет развитие общества.
Знание, как основной ресурс постиндустриального общества, обладает рядом отличительных свойств от традиционных ресурсов:
· знания неистощаемы. Одно и то же знание может быть использовано бесконечное количество раз без какого-либо вреда для себя
· никогда не может быть излишка знания, как это зачастую бывает с другими ресурсами, в частности с силой
· развитие знание направлено, в принципе, в бесконечность, то есть знание не содержит в самом себе барьера для своего развития
· одно и то же знание может быть использовано бесконечным количеством людей одновременно
· за редкими исключениями, знаниями могут обладать как слабые, так и сильные.
Именно знание в виде теоретических разработок лежит в основе современных достижений в компьютерных технологиях и генной инженерии.
В современном нам обществе сложно представить отрасль, которая так или иначе не была бы компьютеризирована. Сельское хозяйство, промышленность, сфера услуг – все эти отрасли возлагают все свои наиболее важные и ответственные задачи на устройство, которое семьдесят лет назад еще даже не существовало. Информационные технологии оптимизируют все без исключения области человеческой деятельности. При одновременном уменьшении затрат, повышается производительность.
Компьютерные технологии изменяют всю инфрастуктуру предыдущего общества. Если раньше при строительстве предприятий и основании населенных пунктов руководствовались, в первую очередь, близостью данного участка местности к транспортным путям, то сейчас, в первую очередь, руководствуются близостью к образовательным и научным центрам. Примером тому может служить Силиконовая долина, в крайне короткие сроки развившаяся до крупного жилого массива. Транспорт перестает играть ту доминирующую роль, которую он играл в аграрном и индустриальном обществе. Почти все деловые контакты в современном обществе, которые осуществляются между крупными и мелкими предприятиями, осуществляются посредством информационных технологий: электронная почта, цифровая телефония, видеоконференции. Такой способ контактирования во многом дешевле старого, традиционного способа, предполагавшего «эффект присутствия». Он лишает предприятие огромного количества транспортных и прочих расходов, сберегает время.
Внедрение компьютерных технологий в производство изменило и сам облик производства. Во-первых, те негативные последствия стандартизации, централизации и массификации, которые приводили к утрате человеком своей индивидуальной ценности и превращение его в общую однородную массу «Мы», которые так пугали критиков индустриализма XX века, со временем уходят в прошлое. Компьютер позволяет в считанные секунды смоделировать уникальный образец, будь то одежды, мебели, автомобиля и т.д. Производство перестает быть конвейерным, оно становится перепрограммируемым, различным для каждого выпуска. Точно такое же происходит и в средствах массовой информации. Если раньше существовали всего лишь десятки видов телевизионных каналов и газет, которые абсолютно верно назывались средствами массовой информации, поскольку они, вследствие отсутствия альтернативных им источников, могли навязывать свои массовые представления всему обществу, то сейчас, с развитием телекоммуникационных технологий, происходит упадок традиционных СМИ. Спутники и оптоволоконные сети, способные показывать изображение из любой части света, делают возможным появление сотен, а то и тысяч разнообразных каналов в одном доме. Гигантские радиокомпании так же теряют свои былые позиции в постиндустриальном обществе. С появлением сотен дополнительных каналов, вещающих на разных частотах и в разное время, каждый слушатель получает возможность выбирать себе канал, исходя из своих собственных интересов и предпочтений.
Но, несомненно, самый крупный удар по средствам массовой информации, был нанесен созданием сети Интернет.
Созданная в начале 1970 годов как компьютерная сеть для обмена информацией между военными структурами США, уже к концу 1980 годов Интернет стал глобальной сетью, насчитывающий миллионы пользователей по всему миру. В отличая от любого другого информационного канала, у которого есть основное здание, владелец и, как правило, совет директоров, Интернет не имеет подобной структуры. По существу, каждый пользователь является хозяином Интернета. Его чрезвычайно трудно контролировать и цензурировать. Практически все предыдущие попытки подобных действий не увенчались успехом. Именно поэтому услугами сети Интернет пользуются не только работники компаний для своих деловых сделок и переговоров, но и огромное количество маргиналов и неформалов, использующих Интернет как средство для выражения своих особых взглядов.
Во-вторых, компьютеризация уничтожила традиционные представления о труде и профессиях. В аграрном и индустриальном обществе под работником, прежде всего, понимался человек, который проводил большую часть своего времени либо в поле, либо за станком, либо в кабинете, окруженный бумагами. Для того чтобы работать в постиндустриальном обществе, зачастую нет даже нужды покидать свой дом. Ученые, писатели, изобретатели и представители многих других профессий больше не обязаны сидеть с утра до вечера в научных библиотеках и архивах, теряя кучу времени и средств на транспортные перевозки и прочие издержки. Всем этим можно заниматься дома, сидя в приятной для себя атмосфере и читая с экрана монитора необходимый текст, и, в случае необходимости, форматируя его под свои потребности. У ученого нет больше потребности сидеть на многочасовых симпозиумах, теперь он может присутствовать там посредством видео связи.
Изменилось и наши возможности при просмотре каналов. Если раньше для того, чтобы посмотреть свою любимую передачу, человеку приходилось спешить домой, извиняясь перед друзьями или коллегами, то сейчас он может просто запрограммировать записывающее устройство на запись данной программы, и затем, в наиболее подходящее для себя время, просмотреть свою запись. Но это еще далеко не все. В 2005 году был запущен пилотный проект показа видеопрограмм через смартфон (сотовый телефон с функциями компьютера), который позволяет в любом месте, в котором существует возможность приема волн данной частоты, просматривать пока еще десятки телевизионных каналов в цифровом качестве.
Все эти компьютерные и информационные новшества сделали мир глобальным. Все чаще можно слышать такое выражение как «гражданин мира», под которым подразумевается человек, не идентифицирующий себя с какой-то определенной культурной и социальной средой, с которой идентифицировались его отцы и дети. Культурную среду он выбирает для себя сам, создавая ее из фрагментарный частей, заимствованных у других культур. Это «мировое гражданство» породило такой феномен, как вестерн-культура или вестерн-цивилизация. Зародившись еще в довоенное время, в эпоху бурного развития голливудской кинематографии, она практически полностью нивелировала различия между европейскими и рядом американских культур. К началу XXI века национальные культуры потеряли свою автономность и даже значимость. Из разряда фундаментальных образований, норм, обязательных для всех и лежащих в основе любого общества, и определяющий поведение его членов, они превратились, в лучшем случае, в раздел мировой классики, в худшем – нашли вечный покой в архивах библиотек. Шотландец, расхаживающий в национальной юбке по улицам Эдинбурга, вряд ли вызовет к себе расположение жителей и, скорее всего, станет предметом для острот и насмешек местной молодежи. То же произойдет и с японцем, пришедшим на собрание учредителей концерна Toyota в национальной одежде. Таких примеров можно привести бесконечное множество, но все они будут указывать на один бесспорный факт: вестерн-цивилизация, имеющая, по преимуществу, американские корни, практически полностью отправила пылиться в архивы все европейские национальные культуры. По существу, все современные цивилизованные государства Америки, Европы и Азии (Япония и, возможно, Южная Корея) сегодня живут в рамках этой единой, глобальной культуры. Но эта культура кардинально отличается от традиционных культур своей открытостью и разносторонностью, допускающей, и даже приветствующей всякие изменения. В пределах такой культуры человеку предоставляется возможность идентифицироваться тысячами различных способов, а не одним или несколькими, как это было в любой традиционной культуре. В рамках данной культуры нет единого направления, парадигмы, а есть бесчисленное количество стилей, мод, вкусов, трендов. Все чаще можно слышать такие выражения как «единое европейское пространство», «западный мир» и т.д. Естественно, становлению такого единства цивилизованный мир обязан развивающимся коммуникационным технологиям, создающим эту ауру единства.
Сложно судить сколько-нибудь однозначно об этом процессе. Все происходящие и когда-либо происходившие в истории человечества процессы отличаются своей амбивалентность, неоднозначностью. Глобализация – не исключение. Несомненно, упадок национальных культур и национального сознания, или как его еще называют «чувства патриотизма», это всегда плохо. У поколений, с первых лет своей жизни узнавших «с чего начинается Родина» этот процесс смешивания не вызывает ничего кроме панического страха чего-то рокового и неизбежного.
Кроме этого, глобализация, помимо единых культурных социальных и экономических связей сделала возможным появление целых сетей террористических и прочих нелегальных организаций, которые, при помощи все тех же средств телекоммуникаций, объединившись в единое целое, представляют для человечество то, что нынешний президент Российской Федерации В. В. Путин назвал «угрозой номер один».
С другой стороны, глобализация несет с собой много положительных черт. Глобализация сделала невозможным появления в западном мире такого страшного явления как фашизм. Когда стираются все национальные и культурные рамки и все страны начинают играть по одним правилам, возвышение одного западного человека над другим становится невозможно. Англичанин, француз или швед, прекрасно говорящий на, к примеру, немецком языке, уже практически ни чем не будет отличаться от коренных немцев. Но, тем не менее, в западном мире еще возможен национализм, но современный западный нацист уже не идентифицирует себя с какой-то определенной языковой или культурной группой. Он так же разделяет всех на своих и чужих, но свой для него это, прежде всего, западный человек, в то время как чужой – человек мусульманских, африканских и азиатских культур.
Примерно в то же самое время, когда бурными темпами начинают развиваться информационные технологии, происходит и революционный сдвиг в генетике.
В 1953 году двум английским ученым удалось расшифровать структуру ДНК, что позволило понять генетическую структуру всего животного и органического мира. С этого момента никому ранее не известная наука начинает привлекать сотни и тысячи ученых со всего мира. Развитие генетики и наиболее важного ее подраздела генной инженерии нельзя вынуть из научно-технического контекста данного времени. Расшифровка ДНК и дальнейшие работы, направленных на изучение и модифицирование генетической структуры стали возможным лишь при двух обстоятельствах: развитии компьютерных технологий и глобализации.
Вполне очевидно, что все те расчеты, на основе которых проводились и проводятся генетические опыты, не были бы возможны без электронно-вычислительных машин, берущих на себя большую часть рутинной работы, связанной с графической работой, подсчетами, моделированием и проецированием. Без компьютерных технологий такой процесс занял бы, в лучшем случае в тысячи, а то и сотни тысяч раз больше времени и ресурсов, нежели при их использовании. Более того, исследования в области генетики очень капиталоемкие вложения. Капитала одного университета или исследовательской лаборатории было бы не достаточно для получения важных результатов. Исследования и эксперименты в области генетики проходили на международном уровне, выходя даже за рамки американо-европейских исследовательских программ. Такие международные исследовательские программы требовали тесного сотрудничества между учеными и постоянного обмена полученным опытом. Такой обмен стал возможен лишь при едином научно-техническом пространстве, которое было возможно лишь в рамках одного глобального сообщества.
Итак, какие же результаты принесла с собой революция в генетике и какое влияние оказывают генетические открытия на современный мир.
В современной мире не существует сколько-нибудь единой позиции относительно генетических исследований и достижений. Те, кто поддерживают генетические исследовании, видят в генетике чуть ли не средство, способное разрешить все человеческие проблемы, начиная с разрешения проблем продовольственного кризиса в странах третьего мира, и заканчивая чуть ли не наделением человека бессмертием посредством генетического дублирования клеток организма. Противники генетики видят в ней некое подобие водородной бомбы, способное уничтожить все живое, или, по крайней мере, все привычное нам живое на планете Земля. Как правило, к ним относятся люди с религиозным складом ума, живущим по канонам «бог – создатель всего сущего». Такое вторжение человека в сферу божественного и «корректирование» работы творца не вызывает у таких людей ничего кроме панического ужаса.
Я же в своей работе хотел бы рассмотреть как положительные, так и отрицательные аспекты генетических исследований.
Несомненно, генетика предлагает решение большого количества проблем, считавшихся до этого неразрешимыми. С помощью генной инженерии человек может изменять и создавать новые виды животных и растений в гораздо более быстрые сроки и с меньшими затратами средств, нежели методы селекции. С помощью генетического вмешательства человек научился создавать новые виды растений и плодовых культур, отличающихся чрезвычайной вегетативной активностью и минимальной требовательностью к климатическим условиям. С помощью изменения генетического кода человек научился создавать новые виды животных, абсолютно отвечающим его потребностям в молоке, мясе и коже. Все эти вмешательства представляют единственную возможность побороть проблему голода, которая до сих пор убивает миллионы людей ежегодно.
Не обошло стороной генное моделирование и самого человека. В скором времени генетики обещают представить нам абсолютно новые эффективные средства борьбы с раком, сердечно-сосудистыми проблемами, проблемами старения и многими другими заболеваниями, с которыми сталкивается человек. Уже сейчас генетика позволяет человеку выбрать пол своего будущего ребенка. Произойди генетическая революция на сто лет раньше, Государыня Императрица Александра Феодоровна была бы куда более счастлива, и ей бы не пришлось выслушивала упреков своего мужа вплоть до 1904 года.
Ученые, исследуя генетическую родословную родителей, с высокой точностью научились предсказывать болезни, которые произойдут с еще даже не родившимся ребенком. Такое становится возможным посредством компьютерного моделирования становление генетической структуры ребенка. Происходят опыты и в области клонирования человека. Посредствам такого клонирования предполагается создание идентичного клона, которого можно использовать в качестве донора. Конечно, такие исследования вызывают целую волну протестов среди определенной части общества, что привело к запрещению экспериментов, связанных с клонированием человека в разных странах, но, тем не менее, эти исследования уже не возможно остановить, и первый человек был уже давно клонирован.
Несмотря на все перспективы, которые открывает перед нами генная инженерия, практически любой результат генетического исследования имеет свою обратную сторону.
Создаются новые образцы флоры и фауны, отличающиеся высокими адаптационными возможностями. Отрицательной стороной этого является то, что растительные и животные организмы такого порядка, в случае выходя их из под контроля, способны уничтожить многих других представителей живого и растительного мира, обитающих на данной территории и нарушить природный баланс. Примером этому может послужить широко разрекламированная в середине 1990 годов генетически созданная трава для газонов «Canada Green», которая в кратчайшие сроки способна изжить всех других представителей растительного мира и которую в последствии очень сложно уничтожить.
Не вполне исследовано и влияние на человека продуктов из генетически модифицированных животных и растений. Исследования показали, что ряд животных и растений, созданных генетическим путем, обнаруживает большую склонность к болезням, нежели те «оригиналы», из которых эти образцы были созданы. После этих исследований, американское «Управление по контролю за продуктами и лекарствами» ввело обязательным написание предупреждения на упаковке о том, что данный продукт генетически модифицирован или содержит генетически модифицированные компоненты.
Наряду с реальными угрозами, которые могут нести человеку опыты в области генетики, существует еще и ряд морально-нравственных проблем, связанных с исследованием в данной области.
Как известно, генное моделирование является очень капиталоемкой областью. Понятно что ни хватит бюджета ни одной страны, чтобы покрыть растраты на лечение всем нуждающимся. Лишь немногие смогут позволить себе воспользоваться плодами новейшей медицины. Это ребром поставит старый марксистский вопрос о богатых, как имеющих право вести долгую жизнь в свое удовольствие и бедных, которые являются изгоями общества. Это может привести к разделению общества на две антагонистические группы, что может опять вылиться в кровопролитные конфликты. Кроме того, уже сейчас, родители могут пройти обследование на генетическую совместимость друг с другом, что покажет, какими болезнями будет болеть их ребенок не только в детстве, но даже в преклонном возрасте. Естественно, такое обследование представляет собой большие затраты для средней семьи и лишь немногие позволяют себе удовольствие узнать «судьбу» своего будущего ребенка. Но, несмотря на эту относительно недавно появившуюся возможность, уже был ряд прецедентов, когда дети подавали в суд на своих родителей за то, что они зачали их, не узнав предварительно о тех последствиях которые произойдут при скрещивании структур их ДНК. Встает неразрешимый морально-этический вопрос: поступили ли родители правильно, дав ребенку возможность прожить счастливую жизнь до сорокалетнего или пятидесятилетнего возраста, или это было проявление крайней жестокости дать человеку приобрести любовь к жизни, прервав ее впоследствии неминуемой смертью от неизлечимой болезни.
Немало споров вызывает и проблема клонирования. Уже одна мысль о том, что человек может создавать другого человека, вторгаясь в сферу, которая некогда принадлежала богу, вызывает у противников клонирования мысли об Апокалипсисе. Но религиозный подтекст не является единственной составляющей данной проблемы. Если клон, созданный для донорских целей, будет представлять собой идентичную копию человека, с которого он сделан, за исключением лишь его интеллектуальной неразвитости, то он будет обладать не меньшим статусом homo sapiens, нежели его «оригинал». Тогда, согласно «Конвенции о правах человека», ни о каком донорстве не может быть и речи.
С развитием генетики вновь поднимается, казалось окончательно похороненный вместе с третьим рейхом вопрос о евгенике, как о создании расы совершенных людей. Ведь всякие эксперименты, связанные с физическими и умственными улучшениями последующих поколений искусственным путем, извне, могут создать ситуацию, подобную той, с которой человечество столкнулось в 1930 годах XX века и привести к очередным кровавым конфликтам. Кроме того, если бы все захотели, чтобы их дети были Эйнштейнами или М. Монро, уже через пол века пропало бы то, что называется «индивидуальностью» человека и воцарилось бы массовое общество нового порядка.
Научная революция, произошедшая в середине XX века, последовавшая за созданием компьютера, осуществила огромные сдвиги и в традиционной для Нового Времени медицине. Сейчас сложно себе представить передовой медицинский центр, который не был бы автоматизирован. Диагностика, профилактика, лечение и контроль – все это осуществляется с использованием достижений компьютерной индустрии. Всевозможные слуховые и речевые аппараты и даже аппараты, позволяющие управлять техникой усилием одной мысли. Еще несколько лет назад это казалось чистейшей фантастикой, более близкой голливудским фильмам, нежели нашей реальности. Тем не менее, это факт: «человек с тяжелым случаем паралича стал первым человеком, к мозгу которого присоединили электроды, что позволяет ему управлять бытовыми объектами силой одной мысли». . Этот эксперимент далеко не последний в данной области. Еще год назад эксперимент показал, что люди способны управлять механическими манипуляторами и даже играть в компьютерные игры с помощью одних лишь мыслей. Бессмысленно приводить какие-либо примеры улучшения в медицине, произошедшие во второй половине XX века. Они слишком очевидны и известны каждому. Но и у этих, несомненно, прогрессивных моментов, есть свои обратные стороны. Улучшение качества медицинских услуг привело к увеличению продолжительности жизни, что в некоторых странах нарушило существовавший веками баланс населения. Привычная система «замены» стареющего населения новым вышла из строя, что привело к увеличению населения при одновременном уменьшении трудоспособного населения, что привело к продолжительному голоду в ряде стран. Такая тенденция наблюдается почти во всех странах, но наиболее остро она встала во второй половине XX века в Индии, где за десять лет, с 1961 по 1971, при одновременном росте населения, экономически активная часть населения уменьшилась почти на 10%, что повлекло за собой продолжительный голод .
Информационные технологии сделали возможным тот прорыв в области генетики, который мы сейчас наблюдаем. Но исследования в области генетики тоже, в свою очередь, оказывают влияние на информационные технологии.
Мы привыкли смотреть фильмы про киборгов-убийц, обладающих человеческим интеллектом и силой машины с определенной долей иронии, как на объект нездоровых фантазий голливудских режиссеров. Действительно, современное четвертое, с редкими элементами пятого, поколение компьютеров, в основе которых лежит микропроцессор с миллионами транзисторов не обладает и миллионной долей тех способностей, которыми обладает голливудский робот. Способность транзистора находится только в двух положениях, обеспечила становление двоичной системы исчисления как основы всякой программы, что не позволяет машине выйти за пределы предзаданных алгоритмических цепочек. Почти все кибернетики сходятся в том, что это тупиковая ветвь «эволюции» компьютера. По существу, современные нам компьютеры сами ничего не решают, они, подобно счетам столетней давности, лишь помогают нам просчитать информацию по заранее заданным программистами условиям.
Считается, что компьютер будущего будет основан на биотехнологиях, что позволит бестранзисторным способом обрабатывать информацию. «Микропроцессором» в таких компьютерах будет являться уже биологический мозг, созданный с помощью генетики и, способом препятствующим отторжению, соединенный с механическими устройствами записи, считывания и хранения информации. По аналогии с мозгом человека, он будет работать уже не в пределах лишь алгоритмических областей, а в области аналитического мышления. До создания подобного «устройства» нас отделяет, по самым оптимистическим прогнозам, не один десяток, а то и сотня лет. Но исследования в этой области ведутся еще с начала 1990 годов и уже имеется ряд, пока еще правда незначительных, результатов. Занимая пограничное положении между генетикой и электроникой, этот проект в полной мере дает нам понять, почему XXI век называют веком генетики.
Итак, развитие информационных технологий, революционный прорыв в области генетики и создание единого глобального пространства – вот те «три кита», на которых покоится постиндустриальное или информационное общество. С того момента, как появились первые намеки на становление нового общества, прошло чуть больше пятидесяти лет. Но за эти пятьдесят с небольшим лет произошло гораздо больше открытий, чем за всю предыдущую историю человечества. Человечество изобрело компьютер и телевизор, отправило человека в космос и расшифровало ДНК, создало CD плэйеры и через двадцать лет практически полностью заменило их MP3 плэйерами. Постиндустриальная волна принесла собой не меньшие изменения, чем в свое время индустриальная, сменившая собой аграрный строй.
§2. Основные антропологические, культурные и социальные последствия
постиндустриального общества.
Как мы уже видели в предыдущей главе, постиндустриальное общество принесло с собой огромные изменения в сфере техники, производства, медицины и глобализации. Но изменения не исчерпались этими четырьмя сферами, они пошли куда дальше, изменив культуру, социальные и моральные нормы и даже сознание человека.
Когда критики индустриализма середины XX века критиковали существовавшую тогда систему, в первую очередь, они направляли свою критику на те элементы стандартизации, синхронизации и централизации, которые приводили к тотальной массификации общества и превращению индивидуального «Я» в безликое «Мы». Человек, лишенный этой индивидуальности становится частью однородной массы, целиком и полностью подчиняющийся требованием той элиты, которая над этой массой находится, и которая этой массой управляет. Досталось от этой критики всем: как существовавшим тогда коммунистическим, так и капиталистическим режимам.
С тоталитарным коммунистическим режимом было все очевидно: государство полностью регулировало все сферы человеческой жизни. Политика, культура, образование, досуг и даже нравственность формировались «директивами свыше» через средства массовой информации.
С капиталистическими режимами происходила во многом схожая ситуация, только роль тоталитарной верхушки там играли крупные корпорации, всяческими способами навязывавшие свои товары и услуги всем, кому не попадя. Ковбой Мальборо, сидящий на лошади с пачкой сигарет в руке и устремивший свой взгляд в сторону горизонта практически ни чем не отличался от Владимира Ильича, держащего в руке кепку и созерцающего безграничные пространства государства рабочих и крестьян. Крупные корпорации, владевшие огромными капиталами, подобно советской тоталитарной системе, держали в своих руках контроль над сердцами и умами граждан, заставляя последних делать то, что будет выгодно первым.
Но вот был изобретен компьютер, произошла информационная революция, передача информации стала куда менее энергоемким и затратоемким процессом, чем она была раньше. Образуются тысячи крупных и мелких теле и радио каналов, которые, благодаря оптоволоконным и спутниковым системам, становятся доступными практически в любой точке мира.
Появление Интернет, усиленное развитие которого началось в конце 1980 годов XX века, нанесло смертельный удар массовости, которую так опасалось мыслящая часть человечества XX века. В виртуальном мире, где нет абсолютно никакого единообразия, диктуемого со стороны, где каждый является хозяином и творцом, сознанием человека становится очень сложно манипулировать.
В условиях крушения средств массовых коммуникаций, когда появляются сотни, а то и тысячи различных информационных каналов, информация по которым идет из разных концов мира, человек перестает смотреть однобоко на те события, которые происходят вокруг него. У него вырабатывается критическое мышление, которое является основным врагом любого тиранического режима. Как результат всех этих событий – падение тоталитарных режимов в Советском Союзе и Восточной Европе. Тоффлер напрямую связывает крушение Советского Союза с развитием информационных технологий: «…появление компьютера и новый средств коммуникаций в середине XX века подорвало контроль Москвы за умами, где она правила, или которые держала в плену».
Каждый человек воспитывается и образовывается по-своему. По своему вкусу он подбирает себе телевизионные и радио каналы, выбирает газеты, журналы и книги, выбирает свой стиль, как одежды, так и поведения, выбирает веру исповедания, или категорически отказ от нее и многое другое. Современный уровень развития техники позволяет полностью удалиться от всего стандартного. Даже мода потеряла свою былую монолитность. Сейчас не существует единой моды, как это было еще несколько десятков лет назад. Быть модным нынче не значит ходить в одежде, только что завезенной в магазин. Быть модным значит быть отличным от других.
Когда в 1960 годах по странам Европы и Америки прокатились движение хиппи, требовавших полного отказа от традиционных норм в одежде, сексе, употреблении алкоголя и наркотиков, многие, особенно представители более старшего поколения, восприняли это как полный упадок культуры и нравственности в более молодом поколении и, подобно Фаине Раневской, апатично заявили - «бог ты мой, я настолько стара, что еще помню приличных людей!» Лишь немногие смогли усмотреть в этих движениях пьяных молодых людей веяние нового времени, которое быстрыми темпами стало вытеснять традиционные нормы. Именно это движение хиппи и стало первой реакцией на процесс демассификации.
Конечно во многом эти изменения несут положительный характер. Человек создает свой стиль, приобретает свою уникальность, становится более свободен от навязанных извне требований и установок. Демассификация, дестандартизация, десинхронизация становятся в некотором смысле лозунгом новой цивилизации. Но наряду с положительными моментами таких изменений можно выделить и ряд отрицательных.
Все эти процессы, обратные массификации, приводят к увеличению раздробленности общества на отдельные социальные группы, формирующиеся по определенным этническим, религиозным, сексуальным и прочим признакам. Отсутствие единой основы, культурной и социальной парадигмы, на которой основывалось бы все общество, лишает эти раздробленные группы возможности понимать друг друга, что порождает разнообразные, зачастую даже кровопролитные конфликты. Не последнюю роль в разжигании этих конфликтов играет и Интернет. Как средство распространение информации, которое очень сложно и даже почти невозможно контролировать, Интернет являет собой место, где неформалы и маргиналы всех стан могут создавать свои электронные страницы, активно призывая к разжиганию войн на религиозной или национальной почве. Именно они начинают владеть умами и сердцами по преимуществу молодых людей, ищущих способ самореализоваться в мире. Но это уже не является тем тотальным контролем одной правящей верхушки над обществом, это уже контроль многих над многими, который, зачастую, может являть собой не менее, а то и более негативные последствия.
Здесь мы наблюдаем, казалось бы, парадоксальный процесс: наряду с убыстряющимся процессом глобализации и становления единой вестерн-культуры, как первоосновы всей западной цивилизации, мы наблюдаем все большие расслоения в обществе, связанные, прежде всего, с такими процессами как демассификация и дестандартизация. Причина этого, на первый взгляд, противоречивого процесса лежит на поверхности. Вестерн-цивилизация, подобно первооснове всего сущего у досократиков, лежит в основании всех слоев, мод и направлений западной культуры. Даже самые антагонистические группы, презирающие и яро ненавидящие друг друга, твердо стоят на этой единой основе. Телевидение, рок, поп и электронная музыка, телефония и Интернет, компьютерные игры и автомобили, и многое другое, что мы по праву называем «западным образом жизни», с рождения отложились в создании каждого человека, принадлежащего к данной цивилизации.
Когда 15 мая 2005 года в Каннах прошел очередной международный кинофестиваль, большинство показанных работ было посвящено критике американского образа жизни. Датский режиссер Ларс вон Триер, в одном из интервью, взятых у него, отметил: «В моей стране все связано с Америкой. Америка находится над всем миром…60 процентов всего того что я испытываю или переживаю в своей жизни так или иначе связано с Америкой…60 процентов меня принадлежит Америке и это делает из меня американца…» . Эта короткая цитата прекрасно демонстрирует то, что вестерн-цивилизация (доминирующая роль в которой, несомненно, принадлежит Америке), лежит в основании современной постиндустриальной культуры. Можно быть ультраправым и можно быть национал-большевиком, можно быть атеистом и можно быть папой римским, можно быть Джорджем Бушем и можно быть Майклом Муром, факт остается фактом – несмотря на все те различия и особенности своей идентификации, все эти представители находятся в рамках одной глобальной, цивилизации, не пользоваться плодами которой в современном обществе просто невозможно.
Изменения не ограничились сферой общественного, они проникли и в сознании каждого отдельного человека. Человек постиндустриальной эпохи уже не мыслит теми категориями, которыми мыслил человек аграрного и постиндустриального общества. Произошел кардинальный пересмотр основных идеалов и целей в жизни. Недвижимость и богатство, как основные цели, к которым стремились люди предыдущих эпох, отходят на задний план. Первичной ценностью становится самосовершенствование, совершенствование своего личностного потенциала, образование. Знание становится основной ценностью не только компаний и корпораций, но так же и отдельного человека. В мире, где абсолютную ценность приобретают высококвалифицированные кадры, знание становится всеобщим эквивалентом богатства. Человека постиндустриального общества становится неимоверно сложно увлечь какой-то идеологией или национальной идеей.
Это было возможным еще в середине XX века, когда еще существовали сверхдержавы и средства массовой информации. Находясь на разных идеологических полюсах, они, по существу, стремились к одному: построить справедливое общество, в котором каждый отдельный элемент вел бы счастливую жизнь. Это выражалось теорией коммунизма в Советском Союзе и дружественных ему государств и теорией «государства всеобщего благоденствия» на Западе. Появляющееся постиндустриальное общество и, как следствие этого, начавшаяся тотальная демассификация, уничтожили возможность общей идеи, доминирующей над сознанием массы, даже само выражение «масса» становится неуместным в становящуюся эпоху. Когда исчезает такая монолитная идеологическая идея, начинается поиск новых ценностей. Для кого-то он заканчивается примыканием к какому-то сообществу, клубу, группировке. Человек идентифицирует себя с этой социальной единицей и принимает на себе ее ценности. Другие находят ценность внутри самих себя – образование, самовоспитание, достижение каких-то целей, которые человек сам поставил для самого себя.
Постиндустриализация замахнулась даже на самое ценное в человеческой жизни, на минимальную ячейку общества – семью. Мы уже видели, как в свое время индустриализация разрушила традиционную, характерную для аграрного общества семью, оставив в ней только ядро: отец, мать, дети. Постиндустриальное общество замахнулось и на это. Во всем цивилизованном мире происходит разрушение семьи. Каковы же причины этого?
Семья перестала быть главным опекуном человека еще в индустриальную эпоху. Причиной этому стала развивающаяся система социального обеспечения и страхования. Заботу о человеке полностью взяло на себя государство. В постиндустриальном обществе происходит дальнейшее улучшение качества данной системы, происходит дальнейшее развитие сферы услуг, в том числе услуг, направленных на пожилое население и инвалидов. Инвалид перестает быть ненужным человеком, подлежащим истреблению, как это часто было в аграрную эпоху, он перестает быть несчастным калекой, как это было в индустриальную эпоху, он становится нормальным человеком, с «дисфункцией» одного или нескольких органов. В современном цивилизованном обществе Европы или Америки, практически все общественные места приспособлены для инвалидных колясок. Кроме того, государство и компании тратят огромное количество времени и денег на исследование и разработку лекарственных, механических и прочих средств, которые могут сильно облегчить жизнь инвалидам и пожилому населению.
При таком уровне развития сферы услуг, человек чувствует себя полностью защищенным до конца своих дней, что бы ни произошло: «У граждан западных стран стали меняться ценностные ориентации – преобладающее внимание к материальному благосостоянию и физической безопасности уступило место заботам о качестве жизни» .
Семья при таком раскладе становится не только не нужной, но даже обременительной. Дети и супруги накладывают на человека обязательства, которые стесняют его свободу и препятствуют ему. Обучение, карьера, отдых – все это плохо сочетается с традициями семейной жизни, которые отнимают часть его свободы. То желание свободы, которое мы видим в общественной жизни, проникает и в жизнь личную. Хорошо знакомая всем женатым людям фраза «хранить верность до гроба» потеряла свою первоначальную ценность и перешла уже в разряд традиций, не обязывающих человека ни к чему. Все эти выводы подтверждаются и данными социологических исследований. За последние десятилетия количество разводов увеличилось в несколько раз. Рождаемость в цивилизованных странах Европы и Америки падает катастрофическими темпами. Государства оказываются бессильными перед этой проблемой и в ближайшее время не предвидится никаких выходов из данной тупиковой ситуации.
Большие изменения произошли и в области культуры. Постиндустриалисты, по своей сути являясь материалистами, черпающими «новые источники своего развития в конкретных фактах и тенденциях» , склонны связывать эти изменения, в первую очередь с революционными изменениями в науке и технике во второй половине XX века.
Появившиеся информационные технологии позволили создать новые, невиданные до этого виды искусства: создание визуальных образов с помощью компьютерной графики, появление такого направления, как электронная музыка, создание клипов, фильмов и мультфильмов, полностью построенных на компьютерной графике или имеющих в себе ее элементы и, конечно же, появление такого направления в компьютерной индустрии, как компьютерные игры, приносящие миллиарды долларов компаниям производителям. И это лишь малая доля тех направлений в искусстве, которые стали возможными лишь при помощи компьютерных технологий.
Наряду с созданием абсолютно новых видов искусств, современные технологии оказывают сильное влияние на виды искусств, известные еще в аграрную и индустриальную эпоху.
Так, ни один крупный современный архитектурных проект, к какому бы стилю он не принадлежал: к дорическом ли, готическому или традиционному православному, проходит необходимую стадию предварительного компьютерного моделирования, позволяющего визуально, с высочайшей точностью, представить архитекторам, заказчикам и подрядчикам макет будущего творения со всеми его слабыми и сильными сторонами.
Большинство музыкантов, занимающихся записью даже классической музыки, производят записи в студиях, оборудованных высокотехнологичными устройствами, позволяющими с помощью аппаратного улучшения, повысить качество звучания музыки, вырезать неудавшийся по звучанию фрагмент, заменив его новым, не переигрывая заново всю композицию.
Но наибольшее влияние новые технологии оказали на традиционные для позднего индустриализма средства массовой информации, навязывавшие своим зрителям, читателям и слушателем одну, выгодную для них культурную парадигму. Если мы пристально посмотрим на современную нам культуру западной цивилизации, мы увидим, что в ней прослеживаются все те же тенденции к децентрализации, десинхронизации и дестандартизации, которые в предыдущих главах мы проследили во всех других сферах жизни нашего общества.
Наша эпоха характеризуется отсутствием какого-то одной культурной парадигмы, вокруг которой основывались бы все виды искусства. Современной культура характеризуется крайней раздробленностью и неоднородностью. На одной радио волне можно услышать православные песнопения, на другой – песни сатаниста Rob Zombie, на третьей – песни Клавдии Шульженко. Телекоммуникационные средства полностью демассифицировали культуру, позволяя каждому выбирать то, что нравится ему, а не то, что выгодно правящей верхушки.
Такую культуру, в которой царит дефрагментация и разрозненность, Э. Тоффлер назвал «блип-културой» , (от англ. слова blip – короткий звук или сигнал.) Это культура, где даже в пределах одной радио или телевизионной волны происходит постоянная смена одних кратковременных роликов другими, абсолютно контекстуально не связанными с другими.
Та же самая ситуация прослеживается и в печатных изданиях. Так, практически во всех бесплатных рекламных газетах на одной и той же станице можно увидеть рекламные статьи современных медицинских центров, предлагающих свои услуги в лечении сложных заболеваний, которые сочетаются с предложениями снять порчу, вылечить алкоголизм по фотографии или создать талисман для удачи в бизнесе. Еще 20 лет назад, когда культура была единой и массовой, это было бы невозможно. Сейчас это не вызывает практически никакого удивления.
В постиндустриальную эпоху кардинально меняется и отношение церкви к науке. В аграрную эпоху истина была, прежде всего, вопросом веры, а не разума. В индустриальную эпоху наука полностью отделилась от церкви, предложила свой, кардинально отличный от церковного взгляд на многие вещи. В постиндустриальную эпоху западная церковь, и в первую очередь - католическая, не может не считаться с наукой и ее достижениями.
На данный момент, западная католическая церковь представляет собой наиболее подверженный научному влиянию традиционный религиозный институт. В то время, как глава католической церкви разъезжает по миру на пуленепробиваемом папомобиле, низшие чины церкви вполне свободно владеют современными информационными технологиями, включая средства Интернет и сотовую телефонию.
Последние дни своей земной жизни, Иоанн Павел II проводил уже не в монастыре, как это было принято веками, а в палате интенсивной терапии, под круглосуточным наблюдением медиков, эффективность средств которых в XXI веке уже не ставятся под сомнение даже лицами самого высокого священного сана.
Когда в ночь на 2 апреля 2005 года остановилось сердце папы римского, за считанные секунды эта весть облетела весь мир. Для передачи этой новости уже не использовались посланники или гонцы, как раньше. Официальная весть о смерти была предана церковью многочисленным репортерам по высокоскоростным GSM, CDMA и WiFi каналам.
На конклаве (священном соборе кардиналов, созываемом после смерти папы римского для избрания нового папы, проходящем в изолированном от внешнего мира помещении с наглухо закрытыми дверями), который проходил в Ватикане после смерти Иоанна Павла II, главную опасность представляли уже не дьявольское силы, которые могли помешать избранию нового папы, а многочисленные электронные устройства из разряда Spyware, способные с легкость нарушить вековую традицию секретности собора кардиналов.
Подобная ситуация «модернизации» церкви и религии характерна не только для католической церкви, но для всего христианства в целом и даже для ислама. С другой стороны, такое сочетание религиозного фанатизма, делящее людей на мусульман и неверных, в сочетании с последними достижениями в науке и техники, представляет наибольшую опасность для будущего человечества. В отличие от стран Европы и Америки, где становлению высокотехнологичного постиндустриального общества предшествовали века эволюционных процессов, формировавших не только внешнюю сферу бытия человека, но так же его сознание, миропонимание и мораль, исламские государства, находясь лишь на зачаточных этапах такого эволюционного процесса, характерных, по аналогии с Европой, для эпохи Средневековья, полностью восприняли технические новшества, основав их на неподготовленной для этого моральной и религиозной базе. Это привело к тому, что исламисты-смертники взрывают начиненные взрывчаткой машины во многих частях мира, ведя «священную войну» против неверных.
Религия всегда считалась наиболее традиционным и консервативным общественным институтом, и революционные изменения, начавшиеся в сфере религии еще во второй половине XX века, как никак лучше демонстрируют всю ту глобальность изменений, которые произошли с человечеством в эпоху становления и развития постиндустриального общества.
Заключение.
Данная работа была посвящена исследованию постиндустриального общества, исходя из цивилизационного подхода к истории. Этот подход предполагает постепенную смену одной цивилизации другой, как результат кризиса сменяемой цивилизации. Данный кризис, как и в марксистском подходе, зиждется на вполне определенных материалистических фактах. Но если у Маркса этот кризис - результат противоречия между производственными силами и производственными отношениями, то в рамках теории постиндустриализма, этот кризис является результатом развития науки, которая, на своих определенных ступенях развития входит в противоречие со всей сложившейся системой общества.
Одна цивилизация сменяет другую не потому, что существует какое-то предзаданное свыше стремление к прогрессу, о котором вообще нельзя говорить объективно, но потому, что цивилизация заходит в тупик, из которого уже не возможно выбраться, руководствуясь старыми средствами. Это приводит к изменениям основы, влекущей за собой изменения всей структуры общества. Здесь важно понять, что постиндустриальное общество не является обществом, которое представляет собой идеальную структуру, панацею ото всех проблем, накопившихся за тысячелетия. Наряду с решениями этих проблем появляются новые, зачастую более серьезные, нежели те, которые были разрешены. Это общество, как и любое другое, полно амбивалентных последствий.
Исходя из этой внутренней логики постиндустриализма, нельзя констатировать с полной уверенностью, что постиндустриальное общество, подобно фукуямовскому концу истории, является окончательным этапом в развитии человечества. С наступлением новой эпохи у человека появляется не меньше новых проблем, которые невозможно уже разрешить в рамках данного общества и которые потребуют изменения и постиндустриальных порядков. Но, к сожалению, или к счастью, мы не можем очертить даже приблизительные контуры того общества, которое последует за несформировавшимся еще полностью постиндустриальным обществом. Возможно этим будут заниматься последующие поколения людей а возможно, как в некогда популярной рекламе «более совершенные существа».
Концепция постиндустриального общества не является утопической по своей природе. Она отмечает как позитивные, так и негативные стороны становления нового порядка, основанного на знании и информационных технологиях. Конкретные статистические данные и результаты научных исследований отличают данную концепция от традиционных философских работ и исследований. Но эта концепция исследует саму основу, или сущность цивилизации, что, несомненно, ставит ее в один ряд с классическими социально-философскими концепциями
Список литературы
1 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.
2 Биоэтика. М., 1998.
3 Большая Советская Энциклопедия М., 1977.
4 Бэкон Ф. Новый органон// Антология мировой философии. Т. М., 1970.
6 Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество. М., 2000.
7 Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация.Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М., 1999.
8 История философии: энциклопедия под ред. А.А. Грицанова М., 2002.
9.Кастельс М.Информационная эпоха. Экономика, общество, культура. М., 2000.
10.Леотар Ж. Ж Состояние постмодерна. СПб., 1998.
11.Маркузе Г. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М., 1994..
12.Медоуз Д.Х. и др. За пределами роста. М., 1994.
13.Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999.
14.Оруэлл Д. «1984» ., М., 1997.
15.Тоффлер Э.Метаморфозы власти. М., 2001.
16.Тоффлер Э.Третья волна. М., 1999.
17.Тоффлер Э.Шок будущего. М., 2000.
18.Фукуяма. Конец истории // Философия истории. Антология М., 1995.
19.Шпенглер О. Закат Европы. М., 1998
20.Хантингтон С.Столкновение цивилизаций. М., 2003.
21.Gates B. Business @ the speed of thought Warner books, 1999.
22.Gates B. The road ahead. Penguin books Ltd., 1996.
Постиндустриальное общество - это сервисное общество. Его главным ресурсом является знание.
Постиндустриальное общество - это общество, в котором сфера промышленного труда, индустриальная сфера уже не имеют того значения и не играют той роли, которую индустриализм в строгом смысле слова играл на предшествующих этапах развития промышленного общества. В постиндустриальном обществе ключевую роль играет не промышленный труд, а знание; не промышленный сектор, а сервисный сектор и сфера обслуживания в широком смысле слова.
Поэтому постиндустриальное общество предстает как отрицание промышленного общества и как совершенно новый этап в историческом развитии. Центральным моментом, осью этого размежевания является промышленный труд. Д. Белл пишет поэтому поводу следующее: <Существенным фактом выступает то, что тема труда как такового не является более центральной,она не имеет уже социологического и культурного значения, поляризующего и определяющего все другие темы... Тема труда остается в экономике, но не в социологии и культуре. В этом плане изменения, которые фиксируются термином постиндустриальное общество, могут означать историческую метаморфозу западного общества>. Как представляется, Белл совершенно верно зафиксировал тенденцию и новизну происходящего в сравнении с предшествующими состояниями общества, однако едва ли правомерна полная и безоговорочная абсолютизация этого процесса <ужатия> роли промышленного труда. Вместе с тем общая тенденция развития не вызывает сомнения.
Белл демонстрирует свою позицию, анализируя трансформации, которые претерпевает труд и то, как изменяется его характер. Он указывает, что производство стало наукоемким, наука превратилась в непосредственную производительную силу, живой труд на автоматизированных производствах вытесняется, а работа превращается в роль, в функцию в организационной системе обеспечения автоматизированного производственного процесса. Особую роль в этом процессе играют телекоммуникационные технологии, воплощающие в себе кодифицированное теоретическое знание, необходимое для осуществления технологических инноваций. Эти новые <интеллектуальные технологии> превращаются в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решений как в сфере производства, так и в социальной сфере.
Телекоммуникационная технология играет ключевую роль в постиндустриальном обществе, поскольку именно она становится инструментальным способом рационального действия.
Белл называет ее <интеллектуальной технологией>, так как она дает возможность поставить на место интуитивных суждений алгоритмы, т. е. четкие правила принятия решений. Интеллектуальная технология становится основным инструментом управления организациями и предприятиями, можно сказать, что она приобретает столь же важное значение для постиндустриального общества, какое для общества индустриального имела машинная технология. В этой связи кардинальное значение в его концепции приобретает понятие информации - именно она, а не труд становится тем <фундаментальным социальным фактом>, который лежит в основе социальной и экономической реальности. Белл формулирует информационную теорию стоимости. <Когда знание в своей систематической форме вовлекается в практическую переработку ресурсов (в виде изобретения или организационного усовершенствования), можно сказать, что именно знание, а не труд выступает источником стоимости>.Экономисты, пишет Белл, до сих пор в своих концепциях, объясняющих производство и обмен, в качестве основных переменных используют землю, капитал и труд. Более проницательные из них (В. Зомбарт, И. Шумпетер) дополняют эту триаду деловой инициативой, предприимчивостью, при всем том до сих пор продолжает доминировать старая парадигма
трудовой теории стоимости, в силу чего практически игнорируется роль знания и инноваций в управлении. Однако с сокращением рабочего времени и с уменьшением роли производственного рабочего становится ясно, что знания и способы их практического применения замещают труд в качестве источника прибавочной стоимости. В этом смысле подобно тому как труд и капитал были центральными переменными в индустриальном обществе, так и информация и знания становятся решающими переменными и стратегическими ресурсами постиндустриального общества.
Сфера услуг в постиндустриальной экономике кардинально отличается от сферы услуг в индустриальном и предшествующих типах обществ, где сервисный сектор состоял из домашней прислуги и мелкой торговли. Сфера услуг постиндустриального общества - это, прежде всего, сфера деловых и профессиональных услуг, это <индустрия знаний>.
Новая классовая структура и социальный конфликт в постиндустриальном обществе
Концепция классовой структуры и классового конфликта в теориях постиндустриального общества складывается из двух блоков. Первый блок - это анализ классовой структуры, который так или иначе соотносится с утверждениями теорий индустриального общества об особой роли рабочего класса и классового конфликта, формирующегося в сфере производства. Такой вид анализа, соответственно, уделяет особое внимание судьбам рабочего класса в современных условиях. Второй блок складывается из исследований системы социальной стратификации постиндустриального общества и попыток определения и формулирования постиндустриального социального конфликта.
По мнению Белла, рабочий класс исчезает с исторической сцены, перестает существовать как значимая социологическая и культурная реальность. Два соображения являются здесь существенными. Во-первых, налицо, как считает Белл, изменение в структуре занятости: уменьшение производственного сектора и, соответственно, числа рабочих профессий, с одной стороны, и увеличение сервисного сектора и профессий сферы обслуживания - с другой. Второй аргумент - это изменение характера труда, обусловленное внедрением новых технологий в сфере производства.
Сервисный сектор включает, согласно Беллу, транспорт, финансы, социальное обеспечение, туризм, систему общественного питания, коммунальное хозяйство и т. д. Различие между товарами и услугами состоит в том, что первые являются материальными вещами, произведенными при помощи машин и затем продаваемыми населению, тогда как вторые - это нетоварные возможности, которые потребляются в момент их предложения.
Говоря другими словами, рост третичного сектора является результатом усложнения разделения труда. Научная и техническая организация и координация современного производства, географически разбросанного и включенного в международное разделение труда, требуют большого количества занятых, не участвующих в непосредственном производстве благ, но тем не менее интегрированных в общий процесс их производства.
Здесь, однако, возникает следующая проблема. Одно дело секторный анализ занятости, а другое - изменения в характере и условиях труда. По мнению Белла, характер труда в современном обществе меняется двояким образом. Во-первых, современное производство требует <образованного> труда: изменилось само место работы - вместо тяжелейшего труда на громадных фабриках, подчиненного ритму конвейера, современные рабочие трудятся в небольших фирмах, в которых труд не имеет такого отчуждающего характера. Во-вторых, современный труд, прежде всего труд в рамках сервисного сектора, - это труд, связанный с человеческой коммуникацией, общением, договором, начиная с труда продавца авиабилетов до труда университетских профессоров.
К сказанному следует добавить еще одно, третье соображение. В течение многих десятилетий тема классового конфликта доминировала в западном обществе. Конфликт между рабочим и боссом (капиталистом или корпоративным управляющим) преобладал над всеми другими конфликтами и был осью, вокруг которой вращались все остальные социальные конфликты общества. В постиндустриальном обществе этот конфликт отошел в прошлое. Конфликт между рабочим и менеджером на производстве относительно условий труда, заработной платы и участия в управлении производства стал институционализированным. Радикальные методы классовой борьбы отошли в прошлое. Изменилась и сама психология политического поведения и принципа социального взаимодействия между группами. Сферой социального конфликта в настоящее время является сфера взаимодействия <закрытых статусных групп>, различающихся по расовым, этническим, лингвистическим, религиозным и другим признакам. Отношения этих групп друг к другу, их связи и эмоциональная идентичность более значимы в настоящее время, чем классовая идентичность. Именно между этими группами, а не классами разворачиваются основные социальные конфликты.
Изменения в характере труда позволяют, как считает Белл, говорить если не об исчезновении, то по крайней мере об уменьшении старого рабочего класса. Основным классом информационного общества является сервисный класс, а новую элиту составляют специалисты, технократы и интеллектуалы. Собственность уже не является критерием членства в высших классах, новые элиты формируются на основе знания и высокого уровня образования. Обладание этим образованием является условием вхождения в элиту и ее символом. Знание становится основным ресурсом власти. Власть переходит к группам и индивидам, владеющим знанием.
Первоначально Белл распространил эту позицию на все сферы общества, включая и сферу политики. Но затем он скорректировал свою позицию. Интеллектуальная элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью, т. е. исследовательских организациях и университетах, но в мире большой политики она обладает не более чем влиянием. Политические проблемы все теснее переплетаются с техническими, в силу этого <элита знания> может ставить и инициировать новые вопросы и предлагать техническое решение для принимаемых решений, но она не обладает властью сказать <да> или <нет>. Последнее является прерогативой политиков, а не ученых и экономистов, поэтому Белл считает идею о том, что в будущем <элита знания> может стать новой <элитой власти>, крайне преувеличенной.
Термин «постиндустриализм» возник еще в начале века в работах английских ученых А. Кумарасвами и А. Пенти, а термин «постиндустриальное общество» впервые использовал в 1958 году Д. Рисмэн. Однако основоположником постиндустриализма является американский социолог Дэниел Белл (род. в 1919), разработавший целостную теорию постиндустриального общества. Основной труд Д. Белла носит название «Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования» (1973).
Как из названия, так и из содержания книги явственно следует прогностическая направленность предлагаемой Д. Беллом теории : «Понятие постиндустриального общества является аналитической конструкцией, а не картиной специфического или конкретного общества. Она есть некая парадигма, социальная схема, выявляющая новые оси социальной организации и стратификации в развитом западном обществе», и далее: «Постиндустриальное общество... является «идеальным типом», построением, составленным социальным аналитиком на основе различных изменений в обществе».
Д. Белл систематически рассматривает изменения, происходящие в трех основных, относительно автономных сферах общества: социальной структуре, политической системе и сфере культуры (при этом к социальной структуре Белл несколько нетрадиционно относит экономику, технологию и систему занятости).
Концепция постиндустриального общества, по Беллу , включает пять основных компонент:
- в экономическом секторе — переход от производства товаров к расширению сферы услуг;
- в структуре занятости — доминирование профессионального и технического классов, создание новой «меригократии»;
- осевой принцип общества — центральное место теоретических знаний;
- будущая ориентация — особая роль технологии и технологических оценок;
- принятие решений на основе новой «интеллектуальной технологии».
Характеристика постиндустриального общества в сопоставлении с предшествующими типами обществ представлена в табл. 1.
К постиндустриальному направлению в социологии можно отнести фундаментальную работу Мануэля Кастельса (род. в 1942) «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура» (1996-1998, в оригинале — трехтомное издание). М. Кастельс — подлинный «гражданин мира». Он родился и вырос в Испании, учился в Париже у А. Турена и 12 лет работал во Франции. С 1979 года Кастельс — профессор Калифорнийского университета, при этом в течение нескольких лет он одновременно работал в Мадридском университете, а также читал лекции и проводил исследования во многих странах, в том числе в СССР, России.
Таблица 1. Типы обществ
|
Характеристики |
|||
|
Основной производственный ресурс |
Информация |
||
|
Базовый тип производственной деятельности |
Изготовление |
Обработка |
|
|
Характер базовых технологий |
Трудоемкие |
Капиталоемкие |
Наукоемкие |
|
Краткая характеристика |
Игра с природой |
Игра с преобразованной природой |
Игра между людьми |
Предметом исследований Кастельса является осмысление новейших тенденций в развитии общества, связанных с информационно-технологической революцией, глобализацией, экологическими движениями. Кастельс фиксирует новый способ общественного развития — информацио- нальный, определяя его следующим образом: «В новом, информациональном способе развития источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации. Разумеется, знания и информация являются критически важными элементами во всех способах развития... Однако специфическим для информационального способа развития является воздействие знания на само знание как главный источник производительности».
Информациональная теория Кастельса не ограничивается технолого-экономическим анализом (иначе она не была бы социологической), а распространяется на рассмотрение культурно-исторической, организационной, сугубо социальной сфер. Развивая идеи Д. Белла, Кастельс отмечает, что в информациональном обществе возникает особая социальная организация, в которой операции с информацией становятся базовыми источниками производительности и власти. Другой ключевой чертой информационального общества является его сетевая структура, заменяющая прежние иерархии: «Не все социальные измерения и институты следуют логике сетевого общества, подобно тому как индустриальные общества в течение долгого времени включали многочисленные предындустриальные формы человеческого существования. Но все общества информационной эпохи действительно пронизаны — с различной интенсивностью — повсеместной логикой сетевого общества, чья динамичная экспансия постепенно абсорбирует и подчиняет предсуществовавшие социальные формы».
Совокупность исследований в области постиндустриальной теории весьма обширна, а ее границы довольно расплывчаты. Получить более детальное представление о работах в этой области можно с помощью антологии под редакцией В. Иноземцева «Новая постиндустриальная волна на Западе» (М., 1999).
Теория постиндустриального общества
Теория постиндустриального общества (или теория трех стадий) появилась в 50-60-х гг. XX в. Этот период называют эпохой тотальной индустриализации, когда главной движущей силой перехода цивилизации в качественно новое состояние выступала научно-техническая революция. Создателем данной теории считают видного американского социолога Даниела Белла (р. 1919). Основные его труды: «Конец идеологий», «Грядущее постиндустриальное общество». Он подразделил всемирную историю на три стадии: доиндустриальную (традиционную), индустриальную и постиндустриальную. Когда одна стадия приходит на смену другой, изменяются технология, способ производства, форма собственности, социальные институты, политический режим, культура, образ жизни, численность населения, социальная структура общества. Так, для традиционного общества характерен аграрный уклад жизни, малоподвижность, устойчивость и воспроизводимость внутренней структуры. А индустриальное общество основано на крупном машинном производстве, имеет развитую систему коммуникаций, где свобода и интересы личности сочетаются с общепринятыми социокультурными нормами.
Переход от традиционного к индустриальному обществу в современной социологии называют модернизацией, выделяя при этом два ее вида: «первичную» и «вторичную». И хотя теория модернизации была разработана западными социологами (П. Бергер, Д. Белл, А. Турен и др.) применительно к развивающимся странам, тем не менее она во многом объясняет процесс реформирования любого общества, его трансформации по образцу передовых стран мира. В настоящее время модернизация охватывает практически все сферы жизни общества — экономику, социальную и политическую сферы, духовную жизнь.
При этом ориентирами развития индустриального общества должны быть:
- в сфере человеческой деятельности — рост материального производства;
- в сфере организации производства — частное предпринимательство;
- в сфере политических отношений — правовое государство и гражданское общество:
- в сфере государства — обеспечение государством правил общественной жизни (с помощью закона и порядка) без вмешательства в ее сферы;
- в сфере социальных структур — приоритет технико-экономических структур общества (профессиональных, стратификационных) над классово-антагонистическими;
- в сфере организации обращения — рыночное хозяйство;
- в сфере отношений народов и культур — взаимообмен как движение к взаимопониманию на основе компромиссов.
Другие ученые предлагали свои варианты триады, отличные от теории Д. Белла, в частности концепции премодернистского, модернистского и постмодернистского состояния (С. Крук и С. Лэш), до- экономического. экономического и постэкономического обществ (В.Л. Иноземцев), а также «первой», «второй» и «третьей» волн цивилизации (О. Тоффлер).
Идея постиндустриального общества была сформулирована еще в начале XX в. А. Пенти и введена в научный оборот после Второй мировой войны Д. Рисменом, однако широкое признание она получила только в начале 70-х гг. прошлого века благодаря фундаментальным работам Р. Арона и Д. Белла.
Определяющими факторами постиндустриального общества, по мнению Белла, являются: а) теоретическое знание (а не капитал) как организующее начало; б) «кибернетическая революция», обусловившая технологический рост в производстве товаров. Он сформулировал пять основных компонентов модели будущего:
- сфера экономики — переход от производства товаров к производству услуг;
- сфера занятости — преобладание класса профессиональных специалистов и техников;
- осевой принцип — ведущая роль теоретического знания как источника нововведений и определения политики в обществе;
- предстоящая ориентация — контроль над технологией и технологическими оценками деятельности;
- процесс принятия решения — создание новой «интеллектуальной технологии», связанной с электронно-вычислительной техникой.
Сегодня известны теории постиндустриального капитализма, постиндустриального социализма, экологического и конвенционального постиндустриализма. Позже постиндустриальное общество назвали также постмодерным.
ПРОГНОСТИЧЕСИЙ ПОТЕНЦИАЛ ТЕОРИИ ПОСТИНДУСТРИАЛИЗМА Д. БЕЛЛА
Е. В. Голованова
Системный кризис западной цивилизации привёл к пониманию того факта, что современное общество и культура изжили себя. В первую очередь кризис проявился в революциях, мировых и локальных войнах, прокатившихся по различным странам в начале XX столетия, жесточайших экономических кризисах, установлении тоталитарных режимов, противостоянии мировых сверхдержав и холодной войне. Появление новых футурологических теорий стало ответом на эти кризисные явления, которые были беспрецедентны по глубине и глобальности, в кризис были втянуты миллионы людей, различные народы и страны. Западные философы, социологи, политики, культурологи искали причины системного кризиса, который развернулся в культуре, экономике, политике, считая, что на смену современному капиталистическому индустриальному обществу приходит новая эпоха, существование которой будет связано с совершенно иными основаниями и принципами развития.
Мировоззренческая сущность индустриальной цивилизации с порочной установкой на покорение природы, культовым отношением к прогрессу и техническим достижениям, учением о безграничной свободе индивида входила в противоречие с ограниченностью невозобновляемых природных ресурсов. Экологический и демографический кризисы заставили учёных заговорить о том, что биосфера испытывает серьёзные перегрузки, связанные с интенсивным развитием техносферы, что может привести к катастрофе, поэтому необходимо создавать более адекватные модели развития цивилизации. Но дело было не только в технологическом и экономическом кризисе индустриализма, но и в кризисе мировоззрения, кризисе культуры. Глубокие сдвиги наблюдались в самосознании миллионов людей, которые ощущали себя стоящими на перепутье, необходимо было сделать выбор: по какому историческому пути идти дальше. В 60-е гг. XX столетия мировоззренческий кризис нашел своё выражение в молодёжном бунте в Париже в 1968 г. и появлении нового постмодернистского искусства. В этот период наблюдался кризис в социальных и политических науках, происходило переосмысление теории К. Маркса, поскольку его представление об усилении классовой борьбы между рабочими и буржуазией не подтвердилось на практике, в капиталистических странах был найден способ сохранения паритета между интересами трудящихся и буржуазии.
В этом контексте особую роль в истории западной футурологии сыграла социально-философская концепция постиндустриального общества, выдвинутая Д. Беллом (1919-2011), одним из ведущих американских теоретиков в области социальных и политических наук, известным социологом, философом и футурологом. Белл высказал идею о затухании социальных конфликтов в современную эпоху, истощении идеологических систем. Коммунизму, фашизму и другим известным идеологиям он противопоставил либеральную приверженность умеренному
социальному реформизму, свободному рынку и индивидуальным гражданским свободам. Однако социальная практика не подтвердила эти идеи, и позднее Белл отчасти отказался от этих позиций и пришёл к мысли, что развитие научно-технической революции делает неизбежным уход с исторической арены такого явления, как социальная революция.
Д. Белл, анализируя перспективы труда в новом обществе, определяет его как «постиндустриальное». Эта дефиниция, ставшая впоследствии столь популярной, была им впервые употреблена в 1959 г., когда он выступал на одном из семинаров, а её последующая разработка была продолжена им в книге «Грядущее постиндустриальное общество» (1973)1, которую сам Белл назвал «попыткой социального предсказания». Широкое признание концепции постиндустриального общества было обусловлено целым рядом факторов, в частности, она выражала основные интенции и умонастроения западных интеллектуалов, была довольно проста и понятна. Кроме того, концепция Белла отчасти соотносилась с широко известной и беспрецедентной по своему влиянию в научных и общественных кругах формационной концепцией К. Маркса. В то же время она предлагалась как её альтернатива, которая в большей степени соответствует развитию общественных наук и непосредственно соотносится с современными реалиями и новыми социокультурными процессами, не представимыми в недавнем прошлом. Именно теория постиндустриального общества в том виде, как её разработал Белл, многие годы считалась наиболее полной и фундированной. К концепции постиндустриальности примыкали концепции «технотронного» общества, супериндустриального общества, общества постмодерна, «постреволюционного» общества и т.п., создатели которых отчасти заимствовали идеи постиндустриализма либо высказывали сходные идеи. Фактически почти все важнейшие теории футурологов вращались вокруг концепции постиндустриальности, которая объявлялась самой фундаментальной и востребованной, да и вся западная футурология иногда прочитывалась как закономерный и весьма востребованный продукт постиндустриальной эпохи.
Белл проанализировал различные аспекты будущего общества, его внимание было направлено на выявление тех изменений, которые произойдут в характере общества, экономики, классовой структуре, политике, культуре и моральной атмосфере. Белл понимал, что неизбежна трансформация «нового индустриального общества» (Д. Гэлбрейт), которое находится в глубочайшем кризисе, в нечто иное. Он был уверен, что во всём мире произойдут масштабные социальные перемены. Конечно, в первую очередь его интересовали именно перспективы США, но и будущему других стран, таких, как Япония и СССР, он уделяет довольно много внимания. Историю он рассматривает как смену трёх социальных обществ: доин-дустриального, индустриального и постиндустриального. В то же время он подчёркивает, что это - три идеальных типа общества, которые выделены с аналитическими целями. Для доиндустриального (аграрного) общества характерно приоритетное развитие сельского хозяйства, а главными структурами являются церковь и армия. Доиндустриальное общество характеризуется ориентацией на прошлое, доминированием традиций предков; тесным взаимодействием людей с природным
миром; примитивными производственными формами, в основном, добывающими отраслями с первичной обработкой природных ресурсов; производительность труда чрезвычайна низка, как и квалификация работников2. Белл был согласен со своим предшественником Уильямом Ростоу3, что страны Азии, Африки и Латинской Америки застыли на стадии «доиндустриального общества», поскольку их промышленность находится на зачаточном уровне развития и они занимаются преимущественно добычей и первичной переработкой сырья, для чего не требуются квалифицированные работники.
Индустриальное общество знаменует собой радикальный разрыв с традиционностью, и само оно впоследствии становится важнейшим условием становления постиндустриальной системы. В индустриальном обществе человек непрерывно взаимодействует с преобразованной природой, развитие промышленности для него становится определяющим. Это общество с развитым производством приходит на смену обществу с примитивным добыванием природных ресурсов, что в свою очередь требует высокой квалификации труда работника; энергия становится доминирующим ресурсом производства, а естественная окружающая среда эволюционирует в искусственную4. Главными структурами становятся корпорации и фирмы.
По мнению Белла, Западную Европу, Советский Союз и Японию можно считать принадлежащими к «индустриальному обществу», поскольку в них развито фабричное производство; полуквалифицированный и инженерный труд; наблюдается энергетический профиль технологий; антиприродная направленность промышленной деятельности; эмпиризм и экспериментирование в основе политики; приспособленчество и прожектёрство при оценке перспективы развития; экономический рост при государственной или частной инвестиционной деятельности. На стадии индустриального общества появляется прогнозирование как вид человеческой деятельности, нацеленной на создание технологических и экономических прогнозов.
Белл утверждал, что в послевоенном американском обществе происходит переход индустриальной экономики, основанной на корпоративном капитализме к постиндустриальному обществу, основанному на знании и «игре между людьми», интеллектуальных технологиях, базисом которых является информация. Оно характеризуется не виданным прежде развитием экономики, причём большое влияние в ней приобретает не производство товаров, а сектор услуг, торговля, финансы, страхование, операции с недвижимостью. На первый план выходит качество жизни, измеряемое доступностью услуг и удобств, связанных со здравоохранением, образованием, наукой, индустрией развлечений и культурой. Постиндустриальное общество характеризуется изменениями в социальной структуре и системе стратификации, социальных взаимодействиях между людьми. Социальная жизнь становится интенсивнее, чем прежде, поскольку необходимо обеспечить права граждан и совместное принятие «социальных решений», а это ведёт к усложнению социальных связей и общественной жизни. На смену конфронтационности приходит корректность. Резко возрастающая сфера услуг предстаёт как почва, на которой продолжает развиваться феномен общества потребления.
Постиндустриальное общество характеризуется быстрым развитием компьютерных технологий, растущим авторитетом научных сообществ, а также централизацией принятия решений. Машины, как наиболее важная форма капитала, вытесняются теоретическим знанием, а корпорации, как центры социального авторитета, - университетами и исследовательскими институтами. Инженеры и учёные начинают играть главную роль в постиндустриальном обществе, в котором основным ресурсом развития является информация, знания, наука. С помощью применения системного анализа и абстрактных моделей развивается наука, кодифицируется теоретическое знание. Интенсивное развитие техники и науки обеспечивает научно-техническую революцию и тем самым исключает революцию социальную. Основным условием социального продвижения становится не обладание собственностью, а владение знаниями и технологиями. Все эти изменения влекут за собой глубокую трансформацию политического ландшафта: традиционное влияние экономических элит сменяется влиянием технократов и политических экспертов. В постиндустриальном обществе происходит изменение в моральном настрое людей, распространяется новая «ориентация на будущее», связанная с новой позицией современного человека, который стремится активно влиять с помощью технических и научных возможностей на изменения своей жизни.
Белл полагал, что идея индустриализма не возникла из аграрного способа производства, а стратегическая роль теоретического знания, как нового базиса технологического развития в преобразовании социальных процессов, не связана с ролью энергии в создании индустриального общества5. Что касается хронологических границ, то он не даёт их, считая, что датировать социальные процессы сложно и нет достаточно достоверных критериев их оценки6. Но очевидно, что в исторической динамике наглядно проявляется изменение конфигурации экономики от производства благ к производству услуг. Прежние социальные и хозяйственные формы существуют наряду с последующими: постиндустриальное общество не уничтожает индустриальность, а индустриальное общество не уничтожает аграрный сектор, более поздние общественные явления накладываются на предыдущие, стирая некоторые черты и образуя нечто целое. В экономической и социальной сферах принципиально важным является то, что новое соседствует со старым. Белл развивал эту идею и позднее, утверждая, что постиндустриальное общество не заменяет собой индустриальное или даже более раннее, аграрное, но лишь добавляет к ним новое измерение.
Если индустриальное общество связывалось с производством товаров, то постиндустриальное общество может быть обозначено как информационное общество. Образование получает всё большую значимость, являясь основой профессионализма, и именно оно определяет статус человека в постиндустриальном обществе - «обществе знаний», в котором, во-первых, наука и теоретическое знание становятся источником инноваций, во-вторых, общественный прогресс детерминируется достижениями в области знания7. Не накопление капитала, а организации науки определяют новое общество, при этом повышается значимость университетов и научно-исследовательских лабораторий.
Белл считает, что именно американцы добились весомых успехов в продвижении к технологическому прогрессу и вступили в первую стадию постиндустриального общества, поскольку они стали первой нацией в мировой истории, у которой более половины занятого населения не включено в производство пищи, одежды, жилья, автомобилей и других материальных благ. Кардинально изменился и характер труда. Сокращается класс работников, занятых ручным и неквалифицированным трудом, и начинает преобладать класс интеллектуального труда. На фоне коренных изменений в общественной структуре, усложнении социальной жизни, изменении культуры и появлении новых технологий возникает необходимость совершенствовать социальное управление и прогнозирование. Вслед за США, по мнению Белла, к концу XX столетия Япония, Западная Европа и Советский Союз приобретут характер постиндустриального общества8.
В постиндустриальной концепции утверждается равнозначность трёх важнейших для общества сфер: экономики, политики и культуры. Д. Белл применил так называемую осевую методологическую установку для выявления кода данных социальных сфер. Благодаря введению осевого принципа, Белл показывает, что общественные институты, отношения и духовные процессы не обусловлены одним-единственным фактором, поскольку располагаются по разным осям, поэтому важно, какой осевой принцип будет использоваться в конкретном случае.
Белл отмечал, что идеалы и моральные устои, на которых строился капитализм, в современном буржуазном обществе ещё воспроизводятся, но уже утратили ценность, поскольку они идут вразрез с социальной реальностью и культурой, которые навязывают гедонизм как современный образ жизни. Взгляды Белла на состояние современного ему общества, на роль ценностей и культуры отличаются ярко выраженным гуманистическим и демократическим характером. Особенную обеспокоенность он испытывает в связи с разворачивающимся культурным кризисом, который связан с тем, что прежние ценности уже не являются той основой, которая способна поддержать социальную систему. Религиозные и культурные оправдания буржуазного общества ушли в прошлое. Современное технократическое общество не ставит своей целью сделать человека благороднее. Оно прагматично и ставит во главу угла материальные блага, которые приносят лишь временное удовлетворение. Утратив веру, современный человек потерял и смысл жизни. Основным культурным противоречием современного общества является отсутствие моральных устоев - к такому неутешительному выводу приходит исследователь9.
Концепция Белла довольно быстро приобрела научный авторитет как на Западе, так и в России10. Считалось, что именно ему удалось схватить характерные черты и признаки зарождающегося нового общества, которые в дальнейшем получат реализацию на практике. Постиндустриальная концепция воспринималась как обладающая значительным объяснительным прогностическим потенциалом. Но следует отметить, что в ней не только констатировалось, что именно США обладает передовой технологией и первой вошла в постиндустриальную стадию развития, но и закреплялась и идеологически обосновывалась ведущая роль США в современном мировом порядке, которая вылилась в политику неоколониализма
Запада11. Таким образом, теория постиндустриальное™ имеет, наряду с неоспоримыми достоинствами, и значительные недостатки, её критика в последнее время усиливается. Отдельные положения теории Белла несколько устарели, другие не были подтверждены на практике.
Белл считал, что с доминированием сектора услуг и возрастанием роли информации вместо мускульной силы и энергии произойдут коренные изменения в социальных отношениях. В частности, прежние отношения собственности, классовые отношения утратят своё влияние, а на смену класса собственников придёт класс профессионалов, которые обладают знаниями, т. е. меритократы. Классовые противоречия между трудом и капиталом останутся в прошлом, в индустриальном обществе, а новое постиндустриальное общество будет эволюционировать в русле «государства благосостояния»; государство, а не рынок будет основным работодателем. Всем этим прогнозам, к сожалению, не суждено было сбыться, поскольку возобладали прямо противоположные тенденции общественного развития. Победу не только в США, но и во многих других странах, в том числе и в России, одержала прагматичная неолиберальная экономика, в которой приоритет отдан рыночным отношениям. Эта победа рынка над здравым смыслом привела к различным негативным явлениям в общественной и культурной жизни. Отношения собственности лишь усилили свои позиции и распространили своё влияние на образование и культуру. Развернувшиеся повсеместно в процессе глобализации экономики рыночные отношения не имеют ничего общего с теорией постиндустриального общества.
Белл выступал как утопист, считая, что постиндустриализм восторжествует, знание станет базовым ресурсом грядущего постиндустриального общества, а наука - ключевым фактором развития, ведущей производительной силой. Не сбылся прогноз Белла о повышении роли меритократии, поскольку в современном капиталистическом обществе социальный статус по-прежнему определяется не знаниями, а собственностью. Развитие глобального мира, вопреки футурологическим теориям Белла, идёт не по универсальному проекту, предложенному сторонниками теории постиндустриализма, а, напротив, имеет многочисленные варианты. Единого универсального сценария будущего просто не может быть. Те процессы, которые происходят в мире, свидетельствуют о нарастании вестернизации, давления со стороны определённых западных стран, а также о том, что разрыв между странами первого и третьего мира продолжает увеличиваться. Более того, неолиберальная экономика приводит к тому, что всё больше людей остаются невостребованными. Существуют прогнозы, согласно которым в будущем будет задействована лишь пятая часть человечества, а четыре пятых превратятся в балласт12.
В России, как полагают некоторые специалисты, переход из индустриального прошлого в постиндустриальное будущее не состоялся. В результате реформ послед-
них двадцати лет были потеряны многие реальные секторы промышленности, что привело к критическому ослаблению промышленного потенциала страны. После того, как победили идеи сервисизации и мифы «общества потребления», а прогресс начал связываться с ростом потребительских возможностей, Россия перешла из второго, вполне конкурентоспособного мира, в третий мир. Р. С. Гринберг отмечает, что «только сегодня возникло осознание того, что, не пройдя этап реиндустриализации, мы не сможем двигаться дальше. Такова цена мифологических представлений реформаторов. Тема реиндустриализации - важнейшая в новой экономической политике, которую должна проводить Россия в ближайшие 10-15 лет. Рост реального сектора должен быть естественным, и только на его основе может быть осуществлён переход в новое качество, гарантирующее нам будущее без техногенных и экзистенциальных катастроф»13.
К сожалению, сегодня в России, несмотря на явное изменение технологического и политического положения страны, теория постиндустриализма очень часто используется с целью оправдания праволиберальной политики деиндустриализации, она широко признана и декларируется в правительственных документах. И таким образом превращается в новый современный миф, некий «продукт идеализации не устраивающей человека социальной реальности, сконструированный элитой или какими-либо группами... Миф - внушение, которое становится убеждением, он заставляет массу действовать в интересах элиты»14.
1 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / пер. с англ. М.: Academia, 1999.
2 Там же. С. 157.
3 Rostow W. W The Stages of Economic Growth. Cambridge: Cambridge University Press, 1971.
4 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество... С. 157.
6 Там же. С. 465.
7 Информационная экономика. СПб.: Питер, 2006. С. 49.
8 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество... С. 656.
9 Там же. С. 651-652.
10 Иноземцев В. Л. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире. М.: Academia, Наука, 1998.
11 Постиндустриализм. Опыт критического анализа / Якунин В. И., Сулакшин С. С., Багдасарян В. Э. и др. М.: Научный эксперт, 2012.
12 Ермолаев С. Разруха в академических головах. Почему капиталистическое общество не может быть постиндустриальным // Скепсис. Научно-просветительский журнал. URL: / scepsis/ net/ Library/id_2012.html (дата обращения: 10.09.2013).
13 Гринберг Р. С. Предисловие. Мифы постиндустриализма и проблемы реиндустриализации России // Постиндустриализм. Опыт критического анализа. Указ. соч. С. 7.
14 Воеводина Л. Н. Структура мифологического образа и социальная драматургия // Вестник Московского государственного ун-та культуры и искусств. 2012. № 1. С. 53.
